Саша нахмурился, вспомнив прошлый
день в принявшем его поселении. Проснувшись поздним утром, не нашёл
своего кореша, Мотыля. Селяне сказали, что ни свет ни заря,
выскочил щегол, сел в машину и укатил. Даже словом ни с кем не
перекинулся.
Бегство подельника встревожило Сашу.
Наверняка расскажет паханам о посёлке! Девок и молодух здесь много,
поживиться есть чем. О своих опасениях рассказал батюшке.
- Бог не выдаст, свинья не съест! –
отшутился священник.
- Неужели вы не боитесь?
- Чего мне бояться? Бог за всем
присмотрит. И позаботится о каждом.
- И о злых заботится? Таких, как мои
бывшие старшаки?
- А о злых вдвое сильнее. Оступились
они. Как же им без помощи Бога подняться?
- И обо мне? Я ведь грешник!
- О тебе тем более. Горя ты много
пережил, но душа не умерла, к Богу потянулась. Что ж о тебе не
заботиться? Хлеб насущный и кров у тебя уже есть, а с молитвой и
любовь к Господу и людям придёт…
Но мужиков упредил. Саша даже поймал
на себе несколько косых взглядов. Тем не менее, не погнали, слова
обидного никто не сказал. Более того — сердобольные женщины при
встрече сокрушались над его худобой, и во время обеда за большим
общим столом под навесом, подкладывали куски пожирнее.
После трапезы к нему подошли сёстры
Наташка и Людочка, смешливые девчонки лет двенадцати. Увлекли за
собой, показывать село. Сходили за ручей, к церкви, к реке,
побродили между строящихся изб. Саша так вертел своей большой
круглой головой, глядя широко раскрытыми глазами на невиданную
раньше жизнь, что шея заболела. А когда подошёл час вечерней
церковной службы, одним из первых зашёл, почти забежал в пахнущий
свежей краской и ароматным ладаном храм. Поначалу немного удивился,
что кроме него и священника, других мужчин в храме нету, но быстро
перестал думать об этом.
Вспомнив молитву, Саша заулыбался.
Светлое, чистое пение хора наполнило душу свежестью и радостью,
размеренный и тягучий баритон батюшки – благостью. С лёгким сердцем
закончил день, полный неведомых раньше впечатлений…
- Христос воскресе,
отрок![2] – поприветствовал Сашу мужик,
проходивший мимо двора, толкая перед собой тележку с песком.
- Воистину воскресе! – с радостью
ответил, перекрестившись.
После простого, но сытного завтрака,
подошёл к дяде Валере, выступавшего бригадиром. Грузный мужик с
носом-картофелиной, старой расплывшейся наколкой «В+Н=Л» на левой
руке и хитрым прищуром маленьких глаз, при знакомстве напугал
Александра. Страх прошёл быстро – дядька оказался добряком, хоть и
строгим. Окинул взглядом тщедушного новичка, и поставил его на
такую работу, чтоб не надорвался. В пару к сухонькому старику, Вал
Савичу.