На склоне горы с XIV века жили семьи шахтеров. Они распределяли воду по лабиринту ходов и туннелей, пробитых в горе, и следили за исправностью всей системы.
Поузи и Кирстейн шагнули в полумрак, освещая себе путь такими же тусклыми фонарями, которыми сотни лет пользовались местные соледобытчики. Воздух был влажный. Первое, что они увидели, – взорванная железная дверь. Дальше – еще одна дверь. А за ней на простых ящиках лежало одно из величайших произведений искусства – шедевр нидерландского Ренессанса, Гентский алтарь.
«Волшебные драгоценные камни в венце Богоматери, казалось, притягивали дрожащий свет наших фонарей», – писал потом Линкольн Кирстейн. Огромный деревянный алтарь-складень размером (в раскрытом виде) 375Ч520 см, изначально состоявший из двенадцати живописных панелей, был начат Хубертом Ван Эйком, который умер, не закончив работу. Завершил ее в 1432 году брат Хуберта Ян. В центре верхнего ряда изображен Христос на престоле, а по сторонам от него – Иоанн Креститель и Дева Мария. На боковых панелях – поющие и музицирующие ангелы, еще дальше – Адам и Ева, прикрывающие наготу руками.
На центральной нижней панели на фоне уходящего вдаль пейзажа стоит Агнец на жертвеннике, окруженный молящимися людьми и ангелами. Эта панель и дала алтарю его первое название: Het Lam Gods, «Агнец Божий». Жертвенный Агнец символизирует жертву Иисуса. В Евангелии от Иоанна Иоанн Креститель указывает на Христа и говорит: «Вот Агнец Божий, который берет на себя грех мира».
Как ни парадоксально, мотив жертвы объясняет, почему нацисты были одержимы этим шедевром. Шесть створок алтаря в начале XIX века купил прусский король Фридрих Вильгельм III, несколько десятилетий они выставлялись в Берлинской картинной галерее. Во время Первой мировой войны немецкие солдаты похитили остальные створки из собора святого Бавона в Генте, где они находились с XV века. Однако по Версальскому договору Германии пришлось вернуть алтарь Бельгии в качестве репарации.
Итак, Агнец на алтаре – это символ Германии, несправедливо принесенной в жертву. Гентский алтарь стал одним из важных пунктов реваншистской политики национал-социалистов, его возвращение было вопросом политического престижа. И вот американцы видят алтарь перед собой – «безмятежный и прекрасный», как пишет Кирстейн.