Вся политическая структура новгородского государства была построена на принципе анархического по существу коллектива при полном отрицании и ярко выраженной враждебности к установлению какой-либо твердой, а тем более легитимистичной власти. Князь не был правителем Новгорода, но лишь наемником анархического коллектива, тщательно ограниченным во всех правах. В его обязанности входило лишь военное устройство республики и отчасти суд, но и то и другое князь вел под строгим контролем «совета господ», фактически управлявшего обширным и богатым государством. Именно «совет господ» и был верховным правящим органом Новгорода. Он, а не народное вече, шумное и бурное по форме, но по существу не представлявшее собой сколь-либо значительной политической силы. Этот «совет господ» состоял из «степенных», т. е. пребывавших в должности высших административных лиц – посадника и тысяцкого, а также и из наличных бывших ранее посадников и тысяцких, которые автоматически входили в него. Число членов совета колебалось, но состав их был всегда однороден. В «совет господ» входили только представители высшего промышленного боярства, т. е. крупнейшие финансисты республики, державшие в своих руках и контролировавшие всю ее экономику. Таким образом «с течением времени все местное управление перешло в руки немногих знатных домов», пишет В. О. Ключевский, «из них новгородское вече выбирало посадников и тысяцких, их члены наполняли новгородский правительственный совет, который собственно и давал направление политической жизни». О каком же народоправстве или хотя бы всего лишь влиянии подлинной народной воли на политическую жизнь республики можно говорить при такой структуре ее правительства? Миф о народной вольности Господина Великого Новгорода – только сказка, созданная верхоглядами и недоучками.
Но политические побрякушки, подменяющие в представлении ограниченных умов подлинное волеизъявление народа, в новгородской республике существовали. В ней были и политические и социальные партии, состоявшие меж собой в сложных отношениях, очень похожих на нашу демократическую современность. Была также и «министерская чехарда» по типу современной Франции. Так, например, в XIII в. произошли 23 смены посадников, но это крупнейшее административное место – премьер-министра, по-нашему – занимали всего 15 лиц, принадлежавших к богатейшим фамилиям. Выбирались, смещались и вновь выбирались, причем политическая борьба велась между двумя крупнейшими «концернами» (говоря нашим языком), семьями бояр Михалка Степанича и Мирошки Незденича, один из которых вел за собой группу крупнейшей буржуазии, а другой опирался на массы демократической бедноты.