И суровеет тогда голос попца. И снова кунает отец Онаний, держась за окружности и выпертости. Кунает, кунает, пока своего не добьется:
– Веришь ли ты в Аскезу, чадо мое, веруешь ли?
– Верую, верую, верую… – булькатит последними пузырями обрясший по всему телу.
И только уж тогда, бесповоротно заполучив желанную пиздюковскую душеньку, достает отец Онаний из срамных карманов оттопыренных да припечатывает в соответствии с наклонностями чадовыми:
– Зваться отныне ты будешь, прости мя господи, Кунинигус Степанович…
– Благодарствую, отец родной…
– А я?
– А ты – Минет Федоровна…
– А я?.. А я?...
– Промискуитет Петрович… Эпидемия Карловна… Геморрой Сергеевич… Тромбофлебит Василич… Путана Германовна… Педофил Никанорыч… Эндоскопия Юрьевна… Энтузиаст Борисович… Главстройпроект Спецтехмонтажович…
И такая благость расплывается по лицам пришедших к гармоничному сосуществованию души и тела! Бредут они по селу, и такой малиновый звон их да щебетание птичек сопровождают!
Прав, ой как прав по своей реформации отец Онаний: в пиздюках все должно быть прекрасно. И, конечно, чтоб иметь название деревне соответствующее, каждый должен начать с имени собственного, пусть хоть и нарицательного…
Если ж ты интересуешься переписной графой образовательной, так и там все в порядке. Именно ему, благодаря нашему среднему и всеобщему, мы все понимаем, во всем разбираемся и кого хочешь тому сами научим. Чего-чего у нас не отнять, так это знаний и обратной тяги к ним. Уж как мы этому обстоятельству радовались и сами себе завидовали, что решили не останавливаться на достигнутом и улучшить показатели по всем гуманитарным и непротивоестественным дисциплинам. Да, вспоможителей долго искать не пришлось, нашлись пиздюки, которые взвалили на себя сей непосильный труд. Спирохета Львовна и Хламидий Петрович – славные продолжатели местной учительской династии и отменные эмпирикаторы. Долго они обозревали, но обнаружили-таки и завезли с прилегающих территорий настоящую образовательную заразу. Прежде всего – ну чего в зад-то глядеть – решили футуролога выписать. Он, правда, культурологом оказался, но на качество его образования это обстоятельство не повлияло никоим образом – сразу же пиздюкам на многое глаза открыл. Как только первый раз в огород вышел, так сразу с себя все и скинул. Нам, тогда еще недообразованным, и невдомек было, но он тут же учительно-воспитательно объяснился: