– Это все мы отсюда уберем, поставим вам софу и комод.
Алла покраснела и потупила взор.
С трудом вырвавшись из этого дома, я, конечно, больше ни разу в нем не появлялся. И в институте старался избегать Аллу, как только мог. Я не смотрел в ее сторону, отводил глаза, когда мы нечаянно встречались взглядами, и обходил ее по дуге, когда видел стоящей с кем-то в коридоре. Однако скоро мне дали понять, что такое поведение предосудительно.
Прошло всего пара недель, и как-то днем, когда я только что пришел из института, зазвонил телефон. Я поднял трубку.
– Вы знакомы с девушкой по имени Алла? – спросил строгий мужской голос и, услышав утвердительный ответ, продолжил: – Только что приходила ее мать и просила меня, как адвоката, представлять ее дело в суде. Она собирается подать исковое заявление об изнасиловании и лишении невинности ее дочери. Это после появления недавнего указа – очень серьезное обвинение. Я вам настоятельно советую найти с ними общий язык, помириться и не доводить дело до суда. Могут устроить показательное рассмотрение и, чтобы другим было не повадно, влепить вам по полной мере. А это, чтобы вам было известно, никак не меньше пяти лет.
Я так растерялся, что потерял не только способность что-либо сообразить, но даже что-либо сказать. Правда, особой надобности в этом и не было, так как в телефонной трубке послышались короткие гудки – слава Богу, я не должен был сразу же отвечать.
Что в таком пиковом положении должен был делать юноша, не имевший ни малейшего представления о юридических, медицинских, или каких-то других научных и житейских премудростях? Пойти за советом к родителям? В данном случае это исключалось: с мамой говорить на такую тему было невозможно, а папа, как назло, был в длительной командировке. Может быть, отравиться, как сделал один наш однокурсник (правда, по совершенно другой причине), или, наоборот, пойти дать этим мерзавкам в морду? Но первое сразу же отпало по его абсолютной нежелательности, а второе по неосуществимости – не пойдешь же драться с женщинами.
О, если бы тогда сподобился я догадаться, что так напугавший меня телефонный звонок был из обычной городской юридической консультации, куда побежала с жалобой на меня шустрая аллина мамаша. Но где уж мне было тогда допереть до того, что меня просто хотели взять на испуг, что бояться мне было абсолютно нечего, и никаких последствий этого "дела" быть не могло?