Красная до кончиков ушей, я заставляю себя немедленно отлипнуть от двери и дать деру.
Он мастурбировал и шептал моё имя. С пристрастием, с одержимостью какой-то. Как не человек, а животное дикое. Дикарь из джунглей!
Я тоже хороша!
Мой пульс зашкаливает, между ног сладко вибрирует, трусики пропитались тёплой влагой.
Мне нужно срочно отвлечься, выпить кофе.
Лучше бы с коньяком…
***
Так, ладно. Ну было и было, что тут такого? Что естественно, то небезобразно. Лучше пусть со своей рукой забавляется, чем со мной. В конце концов, он взрослый мужчина в полном расцвете сил, сексуальная разрядка ему необходима по природе.
В следующий раз лучше постучать. Однозначно! Вот только я, впопыхах, об этом забываю.
Сижу в ординаторской, хлещу уже вторую кружку кофе и не могу избавиться от дурацкого жара, будто сжигающего изнутри всё моё тело.
Вяземский дрочил на моих глазах…
Клянусь, он делал это своей рукой и исподлобья, нагло смотрел на меня.
Как я теперь к нему вернусь? Как ни в чём не бывало?
Заходит санитарка.
— Варюшка, а ты чего тут сидишь? Тебя там пациент обыскался уже, спрашивает.
— Боже мой… — за голову хватаюсь, опять краснея. — Ладно, иду. Не знаешь, он там уже закончил?
— Ась?
Тётя Маша надраивает полы в ординаторской, она немного глуховата, приходится быть попугаем.
— Ну это… Закончил…
— Чего закончил-то? — отрывается от швабры и смотрит с непониманием.
Блин, неважно.
— Ничего. Хорошо, иду.
Значит закончил, раз она так о нём спокойно говорит. Хоть бы трусы наел.
Надо, не надо, а мне приходится вернуться к Илье Сергеевичу и войти в палату с умным лицом, сделав вид, будто абсолютно ничего здесь такого неприличного не было пятнадцать минут назад.
Всё бы ничего, я уже даже почти остыла и начала забывать бесстыжую порнохабщину, пока я, пройдя вперёд, не увидела свой потерянный бейдж с фотографией, лежавший на тумбочке, а на нём…
Ну он мерзавец, кретин, извращуга!!!
На нём застывшие капельки белой жидкости.
Я. Его. Ненавижу.
Он занимался рукоблудием в больнице, да ещё и использовал для этого гадкого дела мою фотографию!
Вяземский совсем охренел!