Старенькая седая няня
Джейни, воспитавшая несколько поколений листарских детей, выпрямилась в глубоком
кресле и улыбнулась мальчику и девочке, сидевшим на удобных, обитых алым
бархатом стульях и смотревшим на нее и на толстую книгу, которую она держала в
морщинистых руках, с восторгом и удивлением.
Ольме недавно
исполнилось шесть лет, она была белокурой девочкой с яркими синими глазами,
тепло и радостно глядящими на окружающий мир, и хоть рассказ немного напугал
ее, она храбрилась. А вот Брентор, десяти лет от роду, темноволосый и кареглазый,
как и его погибший отец, хмурился, понимая, насколько жестока и беспощадна
смерть. Он бы даже ненавидел ее, если бы не его врожденная принадлежность к
роду Повелителей Смерти.
Всей детской душой,
встревоженной и отчаявшейся, мальчик понимал, что смерть не остановить – так же
как боль, зло, несправедливость, и это мучило его уже несколько недель. Отец
скончался от внезапной лихорадки и ушел в Живой Лес, а по родовому поместью
ползали слухи, что в Мертвую Пустыню. Подлая и наглая ложь. Именно Брентор проводил
отца в зеленый край, полный тепла и благодати.
Так что Брентор был
представлен само себе, и визит в гости благородной семьи Кроун стал для него
праздником. А Ольма скучала здесь, потому что не с кем было играть и
веселиться. Брентор стал буквально ее спасением. Проводить время с мальчиком,
который старше ее на четыре года, не очень удобно и приятно, но лучше, чем
ничего.
Ее благородные и
легкомысленные родители пожелали остаться одни и доверили дочку заботам Джейни.
Ольма была поздним
ребенком в своей семье. Одни ее братья умерли в младенчестве, другие погибли на
войне, а сама она невольно стала утешением родителей. Но о своей участи девочке
задумываться было рано, она слишком мала, так что сейчас она с наивным упоением
качала ногой в красивой сандалии, и слушала жутковатую сказку в полутемной
комнате. Уже в шесть лет она поняла, что если будущее не сулит доброго и
прекрасного, то стоит присмотреться к красотам настоящего, но попыталась
рассказать об этом родителям и была поднята на смех.
− Девочки твоего возраста
не должны задумываться о таких вещах, - назидательно сказал отец, перестав
смеяться. Затем подумал и прибавил: - Да и любого возраста, в общем-то.
Он был большим,
сильным и немного толстым. Матушка, нервная и беспокойная, постоянно твердила
супругу, что благородные люди не должны обжираться, дабы не выглядеть смешно.
Каждый раз он мрачнел и кричал. Но дочку он все-таки любил, по крайней мере, Ольме
хотелось верить в это – пусть и с каждым годом все меньше. А пока ей было всего
шесть, и куда сильнее ей хотелось любить старые сказки со всей их жутью, чем
пустую злобу родителей.