— Есть ещё щиты? — С надеждой спросила
я.
— Последний — огорчённо вздохнул наш орчий
танк шаман, и запел песню на незнакомом мне языке.
Вокруг нас начал образовываться зелёный туман, поднимающийся от ног
и с каждым новым словом песни набирающий густоту.
— Ауры! — Напомнила я Доку, и добавила яда в
посох. — Чему быть, того не миновать!
— И то верно! Целься! Бей! — Скомандовал Хан,
и понеслось...
Не знаю сколько времени прошло, все давно
слилось в одну бесконечность, тянулось и одновременно неслось
вскачь, атака, отбить, всадить посох, насадить, отбить, прикрыться,
врезать по товарищу, добить. Твари, твари, твари их было
бесчисленное количество. Все вокруг нас было усеяно посмертными
облачками мобов. Никто не трогал добычу, ни у кого не было ни
секунды. Стрелы давно не смачивались ядом, посох был пуст и
готовился отправиться в лучший мир, зелья почти закончились, док
хрипел от натуги, пытаясь вытащить то нас, то себя. Меч у Хана
сломался, и он отбивался обломком, потому что не было ни единой
секунды продыху, даже для смены оружия. И в этом хаосе, среди диких
криков, клёкота, гула от взмахов крыльев и свиного визга, где-то в
центре всего хоровода звучал безумный, потусторонний смех
пробирающий до костей. Заставляющий напрягаться ещё больше,
оглядываться и дуреть от страха.
— Стрелы кончились! — Заорал как сумасшедший
рыжий, отбиваясь какой-то палкой от наседающей мыши, что вцепилась
ему в волосы и вереща пыталась выдрать то ли клок, то ли кусок
скальпа. Обернувшийся на крик Хан, с размаху откинул гадину на пол,
тут же подскочивший док наступил на перепончатое крыло, сверху
опустился мой посох, навеки пригвоздив мерзавку к
полу.
— Все! — Устало выдохнул Лог,
отбились.
— Не все... — Печально сказала я в ответ,
показывая пальцем в сторону высокого оленерога. Анатэк
жив. Тот как раз возвёл глаза к потолку и задумчиво цокал,
постукивая длинным когтем по подбородку. Свинья подозрительно
затихла.
— Слуги мои не справились, но меня вам не
одолеть! Жалкие человечишки приходили сюда не раз, и все они пали!
Их кости покоятся здесь повсюду! — Осломордый развёл руками,
показывая размах почивших и оставшихся здесь на веки. — И вам
уготована та же участь! Вы останетесь здесь! И моя слуга — палец
указал на свиную голову, со страхом всхрюкнувшую в этот момент, —
будет за вами приглядывать! Быть посему!