Я держал за руку Риту, а она рассказывала и рассказывала не
останавливаясь, о своей жизни... На мостках опять не было никого. И
мы заняли свои места, когда докатились сюда на велосипеде.
Совершенно неожиданно Рита, присев рядом со мной, начала свой
рассказ. Что дало к этому повод? Не знаю. Может то, что я опять
хотел её поцеловать. А может Катерина на неё так подействовала. Или
ещё что-то. Но случилось. А я слушал и впитывал информацию, о
десятилетней девочке, которую фашисты хотели угнать в Германию. Её
переживания и метания. Отношение окружающих, когда она чудом
вернулась домой. О немце, который её раздел и заставил танцевать,
прежде чем отправить грузиться в вагон. Как он гладил её по голове,
успокаивая и говоря, что не сделает ей ничего плохого. Как раздался
звонок телефона и её полураздетую выкинули из комнаты, сунули
одежду в руки и погнали к поезду. Там, не дав одеться, затолкали в
вагон к другим детям. Про страшный мороз зимой сорок второго года.
Про дорогу домой после больницы. Из Кондрово, сначала в
Малоярославец на машине, потом в Детчино на поезде и только затем в
Калугу. Голод, холод, ненужное внимание, осуждение на словах и во
взглядах, презрение. Дома мать встретила сначала радостно, потом,
через какое-то время, отдалилась от дочери - слушая слухи, которые
стали про неё распускать. Кто-то сказал, что она провела время
наедине с немецким офицером. Вышла от него почти голая. Мать
ничего, в открытую, не говорила и это ранило ещё больше.
— А ведь ничего не было. Да, лапал и водил своими липкими
ладонями по моему телу! Да, пытался поцеловать в губы, но я
отворачивалась и он попадал то в плечи, то в затылок! Но ведь не
было ничего!!! - последние слова Рита почти кричала. Потом дёрнула
меня за руку, заставляя повернуться к ней лицом к лицу.
— Ты тоже теперь будешь меня презирать? - тихо спросила Рита
смотря мне в глаза.
— С чего бы это? - в шоке от услышанного, но всё же совладав с
эмоциями, я попытался ответить спокойно и одновременно пытаясь
успокоить девушку, - ты же ни в чём не виновата. За что мне тебя
презирать? Наоборот. Если раньше, я ненавидел фашистов, то теперь
их, для меня, просто не существует. Нету этих уродов, понятно! И
того козла больше нету, понимаешь?! Совсем! Грохнули его наши
ребята! Прямо там в Кондрово грохнули! А тебя, я, буду защищать от
любого. Ты только скажи, кто там смотрит криво. Я ему прицел-то
поправлю, в правильном направлении.