Измарав руки в крови, убийцы набились в четыре захваченных
челнока и отправились в плавание к острову. Казалось бы,
придуманный Важгой спасительный план доведен до ума. Но нет.
Дорогой одно из суденышек перевернулось. В ту ночь ветер гнал воды
озера сильной волной, а людей в лодках было сверх меры. Утопающих
бросили – места было в обрез. По итогу к земле добралось только
десять охотников — далеко не успех, но Безродные были довольны.
Меньше ртов — больше жрачки.
Нынче же число обитателей острова возросло до одиннадцати. Двое
прибывших компенсировали смерть раненого Чажана, не прожившего и
трех дней после высадки. Сам ли умер Безродный, или все же ему
помогли побыстрее отправиться к духам сородичи, парень так и не
понял. Но сейчас, узнав нрав Чажанов получше, Кабаз стал склоняться
к последнему. Лохматые бесчеловечные выродки были способны на все,
и охотник старался не думать о них, как о людях. Понимая, что
хочешь не хочешь, а какое-то время им придется пожить на острове в
компании этих уродов и не видя другого пути, Кабан попытался
запрятать поглубже свою неприязнь и начал относиться к Чажанам, как
к неизбежному злу, как к паразитам, которых не выгнать, а оттого
нужно просто терпеть.
Много думать и строить сложные планы не входило в привычки
Кабаза. Он безропотно плыл по течению, не пытаясь спрямить длинный
извилистый путь к его с Ингой свободе. Нынче помыслы парня занимало
одно — сохранение жизни любимой. И любая цена этой цели Кабазу
казалась приемлемой. Повинуясь сложившимся обстоятельствам, охотник
упорно играл свою роль отчаявшегося рыбака и не дергался. Не то
чтобы он смирился с положением забитого пленника, но терпел ради
Инги, собираясь пройти до конца этот путь обретения прав.
Неизвестно к чему привела бы охотника эта стратегия, не возьми
Инга нити их общей судьбы в свои руки. Чтобы там для себя не удумал
Кабаз, только все как обычно пошло по-другому. В голове прозорливой
рыбачки за последние дни постепенно успел зародиться, окрепнуть,
набраться деталей и вызреть совсем не похожий на замыслы спутника
план. В нем смиренной терпимости не было места. В отличии от
Кабаза, Инга, наоборот, твердо уверилась в безысходности их
положения. Безродная понимала, что отпущенное им время тает с
каждым рассветом. Тянуть дальше было нельзя – сегодня пришла пора
действовать.