— Даже так? — наигранно восхитился генеральный.
— Ага, готовить я люблю. Приворачивать — еще больше.
Кто-нибудь! Умоляю, поставьте на паузу!
— Хм... Буду иметь в виду, но предупрежу, у меня есть обереги на случай приворотов, — настороженно протянул боссик, всерьез недооценивая мои способности.
— Это какие же?
— Функционирующий мозг — один из...!
Да глупости. Со мной и не только мозги поплывут!
Тотчас же мысленно сделала заметку как-нибудь принести вкусности на работу и угостить Родиона Геракловича, коль уж он не шутит.
А что? Это отличная идея! Путь к сердцу мужчины ведь лежит через желудок! И без всяких там привоторов, чур меня!
Представляю, что будет с пресвятой Аленой, если она увидит, как я с рук кормлю нашего руководителя. Она же наверное лопнет от ревности и продаст душеньку дьяволу!
Точно! Алена!
Предчувствуя, что аппетит пропадет у меня на первых же секундах, я заблаговременно отложила недоеденную шаурму в пакет, лежавший между нами, отряхнула руки от крошек и косо глянула на невероятно красивый профиль моего Аполлона.
— Родион Гераклович, а можно задать вам вопрос?
— Задавай, мы же за этим сюда и пришли.
— Между вами и Аленой что-то есть? Или, возможно, что-то было?
— Не понял? Что, например?
— Ну, всякого рода чики-пики, шпили-вилли, бдыщ-тыдыщ.
Босс на мгновение перестал жевать. Он сделал глоток газировки, свернул шаурму в пакет и выбросил ее в рядом стоявшее мусорное ведро.
Я напряглась от такой реакции.
Неужели Алена говорила правду?
— Бдыщ-тыдыщ. Шпили-вилли? Гм... С чего ты так решила? — наконец произнес он, не внося никакой ясности.
Мне хотелось зарычать на него.
Ненавидела, когда на вопрос отвечают вопросом, после чего появляется куча других вопросов. Голова от такого пухла и все желание разговаривать отпадало.
— Она сама как-то обмолвилась, — честно призналась, опуская взгляд в землю.
— Что она наговорила? — в его голосе помимо напряжения улавливалось еще что-то вроде неприязни. Или мне просто почудилось.
Под ребрами обосновалась небывалая тяжесть. Я бы списала ее на следствие переедания тяжелой пищи, но пища была здесь ни при чем. Таким образом на меня действовал взгляд Родиона Геракловича. Он был настолько тяжелым, что, казалось, я даже в весе существенно прибавила.