— Возможно, они там, — он машет рукой
в сторону эскалаторов и второго этажа, — ваши люди. Монстры
прибежали сверху.
— Возможно… — недоверчиво тянет
Накомис.
— Составишь компанию?
— Можно.
Оставлять его позади я не хочу,
потому что чужак слишком опасен. Осталось лишь понять, в какую
категорию его отнести — потенциальный союзник, угроза или случайный
мимикрокодил, который, впрочем, может принести пользу. Хотя бы тем,
что проредит численность бойцов Самеди.
Поднявшись на второй этаж, мы идём в
быстром темпе по галерее и вскоре выходим в просторный круглый
атриум. На другой его стороне виднеется фудкорт, а прямо здесь
пяток самых разных магазинов — женского белья, спорттоваров,
электроники, косметики и детских игрушек.
Именно вокруг последней точки
столпились десятки гааттонов и пристально смотрят на опущенные
роллетные решётки. Не визжат, не двигаются, просто сидят и не
спускают с неё глаз.
— Думаешь, они там? — шепчет
Накомис.
— Не вижу другой причины, зачем
тварям здесь караулить.
Тем временем утеплённый самурай
неспешно идёт к собравшимся хищникам, даже не остановившись.
— Ты куда? — негромко окликаю
его.
— Монстры, — отзывается он, будто это
объясняет всё на свете.
Ну что ж, никогда не имел ничего
против хорошей драки. Заодно и посмотрим, на что он способен на
самом деле.
Стрела почти бесшумно входит в спину
одному из уродцев, пригвождая его к полу. Все остальные шустро
оборачиваются в нашу сторону и кидаются в атаку.
Пелена тишины распахивает
свои объятия вокруг меня, и револьверы принимаются за дело. Стреляю
экономно и без особой спешки, почти вальяжно, потому что важнее
сберечь боеприпасы, чем набить больше всех трофеев. Всё равно
арканы с них падает копейки.
Тай начинает разгоняться и последние
метры до гааттонов преодолевает молниеносным рывком. Клинок
покидает ножны и одним размашистым движением перерубает прыгнувшую
тварь. Две её половинки разлетаются прочь, орошая кровью
товарок.
А на прежде безразличном лице
белобрысого загорается безумная эйфория. Если бы я сам не видел, ни
за что бы не поверил, до того разительный контраст оно имеет.
Парень скользит от одной бугристой
тушки к другой, рассекая их вдоль и поперёк. Ещё и посмеивается,
как отпетый маньяк. Катана в его руках мелькает почище лопасти
вертолёта. Сплошь блики, свист и шелест расходящейся плоти. Это не