— Постой.
— Что еще?
— Я хочу, чтобы она тоже присутствовала, — кивнул в мою сторону Иван.
— Зачем тебе это?
— Скажем так, это мой каприз.
Они засмеялись. Один весело, а другой грустно.
— А вы? — водянистые глаза обратились на меня, и я вздрогнула, вдруг ощутив неземную и страшную силу этого взгляда.— Вы согласны?
— На что? - я с трудом сглотнула подступивший к горлу тугой комок.
— Присутствовать при окончании нашего дела. Должен заметить, что вам ничего не грозит в физическом смысле. Душевное потрясение - это да, это вполне может быть. Но абсолютную физическую безопасность с последующей немедленной доставкой домой я вам гарантирую. Вы, разумеется, вправе отказаться.
Я посмотрела на Ивана.
— Соглашайся, — попросил он тихо. — Мне будет легче, если я буду знать, что ты рядом.
Я согласилась. До сих пор не знаю, почему.
...Багровое солнце садилось за низкую гряду пологих холмов на горизонте. Пылилась дорога, по которой уходила в город стража и последние зрители.
— Ну, вот и все, — сказал мой провожатый.— Вам пора.
— Да, — кивнула я. — А что... что будет дальше?
— То же самое, — пожал он широкими плечами. — Он, разумеется, воскреснет на третий день и все повторится сначала. Ничего нового, поверьте мне. Все это уже было. И еще не раз будет.
— Вы лжете, — покачала я головой. — Это как любовь. Всегда разная. Но всегда только любовь.
— Не будем спорить, — пробормотал он. — Я, признаться, устал. Мне еще вас обратно нужно доставить, а это, поверьте, не так легко, как кажется. Вы готовы?
— Да, — сказала я, отворачиваясь от багрового заката и черного силуэта двойного креста с обвисшим на нем человеческим телом.— Готова.
А все-таки жаль, что я так не успела попросить у него вечернее платье от Диора.
- С-страф-ф-фст-фуй!
Реакция у меня, оказывается, еще прежняя. Не успел последний звук увязнуть во тьме комнаты, как рука уже нащупала на ночном столике и метко швырнула в эту тварь довольно увесистый будильник "Слава" (подарок мамы, советская классика... очень жалко!).
Будильник исчез в разверстой пасти, словно мотылек в ночи, и тварь удовлетворенно причмокнула:
- Ф-фкус-с-сно....
Я уже был на ногах и, подхватив за ножку стул, ожидал самого худшего.
Однако эта краболягушкокрысовидная, светящаяся сине-зеленым светом образина, вроде бы утратила ко мне гастрономический интерес - если таковой вообще имелся! По-моему, она уже изображала на своей совершенно невозможной морде нечто вроде улыбки. И даже довольно добродушной улыбки.