– Нет, Жень, – поняв, что он собирается сделать, упёрлась я ему в грудь.
Сопротивление он сломал, как пересохшую тростинку. Развернул меня. Теперь я оказалась спиной к подоконнику, он – напротив.
– При чём тут ты? – голос его прозвучал неожиданно сипло. – Ты – моя персональная точка необратимости. Что бы я ни делал, всё возвращается к тебе.
Пальцами он коснулся моей щеки. Я опять попробовала отвернуться, но он удержал мою голову. Его тёплое дыхание щекотало мне губы, и я чувствовала запах коньяка с шоколадными нотками.
– Нет, – выдохнула я, всё ещё стараясь отстраниться.
Он прижал меня бёдрами. Пах его был напряжённым. Желание ещё не перешло грань, но я понимала, что до этого всего-ничего. Он тоже понимал это. Губы его скользнули по моей щеке, по уголку рта.
– Не сопротивляйся, – прорычал он. – Это не имеет смысла.
Похожий на укус поцелуй. Зубами он прихватил мою нижнюю губу, сильнее сжал голову и придавил меня к окну.
Это и правда не имело смысла. Я рванулась в последний раз и сдалась. Застыла, не желая подчиняться, но ему и не нужно было моё подчинение. Пропустив мои волосы сквозь пальцы, он отстранился на какие-то сантиметры. Очень внимательно посмотрел в глаза.
– Прости, – сказал он и убрал руку. Взял стакан и отошёл от меня.
Я окончательно перестала что-либо понимать. В горле пересохло, сердце стучало быстро и тяжело, но почувствовала я это не сразу.
– За что?
Женя глянул на меня.
– Времени больше нет. Я не могу ждать, Настя.
– Ждать чего?
Он ничего не сказал. Молча взял бутылку со стола и вышел из комнаты. Опомнившись, я пошла за ним. Нагнала у двери кабинета.
– Ждать чего?! – выкрикнула я, схватив его за руку.
Но ответом мне был всё тот же тяжёлый взгляд.
– Прости, – повторил он и, оттолкнув меня, вошёл в кабинет, и, не успела я опомниться, запер дверь изнутри.