Мой вопрос задавался мышке, но пожилая гномка, проходившая
мимо, приняла за свой счет и ответила:
— Так это талончик, деточка. Надо на первом этаже брать,
иначе тебя не примут.
Другая женщина, дородная, в белом передничке и чепчике, и
держащая младенца на руках, визгливо пожаловалась:
— И живьем съедят! За бумажку какую-то! Вам жалко мне,
многодетной матери, отдать свой? Мне же на минуточку спросить! Я бы
быстро зашла! А эти… — она махнула в сторону толпы. — Эти прогнали!
Мне слов всяких наговорили, молоко аж пропало! И чем теперь дитя
кормить?..
— А неча шариться вперед остальных! — громоподобно
ответила ей какая-то внушительная гоблинша. — Нарожают человеков, а
потом все туда же - в очередь!
— А мне теперь, раз родила из дома нос не казать, что ли?
— практически заорала женщина с пропавшим молоком, вскакивая со
своего места и тесня гоблиншу внушительной грудью. — Я бы и не
думала, если бы не эти ваши проклятые бюрократы!
Мы с гномкой сделали шаг в сторону, чтобы не вмешиваться в
битву двух тяжеловесов очередей. Аккомпанементом орал проснувшийся
младенец, который так рано понял, что жизнь не сахар.
Пока дамы выясняли отношения, на освободившееся место
юркнул какой-то дедок и как ни в чем не бывало демонстративно
“задремал”. Женщина оставила в покое гоблиншу и пошла ругаться уже
с ним, на что ей здраво ответили, что старость надо уважать. Сама
посидела - дай другим! Но в итоге скандальной кормящей матери все
же уступила место какая-то бабулька.
Я потрясла головой, и коротко поблагодарив гному, пошла
вниз за заветным талончиком.
Оный выдавал с самого утра уставший клерк.
— По какому вопросу? — спросил он.
— П-п-погашение задолженности,— чуть запнувшись, ответила
я.
Клерк вздохнул, взял верхний лист из высоченной такой
стопки и провел над ним ладонью. На белой бумаге появилась цифра
“12”.
— Пожалуйста. Седьмое окошко.
Поблагодарив, я вернулась на второй этаж. К счастью, мне
не пришлось стоять в очереди с той женщиной, потому я прошла в один
из коридоров, грустно подперла стеночку среди толпы
народа.
— Двенадцать, — вздохнула сидящая на плече Марель. — В
целом повезло, может, даже не сильно на работу опоздаем.
Я лишь молча кивнула. Если мышь без ее позволения никто не
видел и не слышал, то мои разговорчики в режиме “сама с собою”,
вряд ли проигнорируют.