И мы оба почти сгорели.
Но рубильник дёрнули.
Кто-то там за стенкой, в той чуждой нам сейчас реальности, что-то крикнул, кто-то кому-то кажется врезал. Старая добрая тусовка с пьяными разборками.
В стену влетела бутылка и разбилась с таким оглушающим грохотом, что мы оба застыли, тяжело дыша и смотря друг на друга.
Разборка ворвалась в сумрак туалета: крики, брань, возня… Корнев молча отгородил меня от всего этого и я вышла.
Нет, я не пошла в сторону столика – я не была готова. Это было бы убийством меня, моего разума, моей души. Я вышла на улицу и просто пошла прочь.
Мне было искренне наплевать на холод, потому что меня распирало жаром от того, что только что со мной произошло, всё это было настолько нереальным и поражающим, сотрясающем моё сознание. Мне хотелось выть, я не понимала, что происходит – я даже не осознавала в какой реальности я нахожусь.
Меня догнала Джулс, она надела на меня моё пальто и намотала на шею шарф, что-то проговорила, нет проорала мне в лицо, но я не поняла ни слова, точнее просто не слышала, словно у меня были в ушах наушники, пробки, да вообще я была глухой.
Джулс заглянула мне в лицо, потом просто обняла, поцеловала меня в щеку, шею и больше я уже ничего не помнила.
В голове почему-то играла одна и та же бессмысленная песня про мечты самурая, я знала её, потому что она нравилась Джулс, но почему она играла в моей голове и что вообще со мной такое случилось?
— Доброе утро, крошка, – возвестил Моцарт, сидящий на кухне в квартире Джулс.
— Привет, – улыбнулась я и он расставил руки, призывая меня, чтобы обнять.
И я не отказалась.
— Головушка бо-бо? – спросил он и мягко, по-отечески, поцеловал меня в висок.
— Это ужасно, – сокрушённо отозвалась я, вспоминая вчерашний вечер, утыкаясь в него и нежась в тепле и уюте, который давали его объятия.
— Бывает, – усмехнулся он. — Иногда нужно себя отпустить.
— О, привет, – прохрипела Джулс, заходя на кухню. — Чай будешь? Или рассол, или минералку?
— Просто воду, – попросила я.
— Ну, этого добра навалом, – фыркнула она и налила мне стакан воды.
— Я готова, – возвестила Варя, тоже появляясь в проёме. — Тори, ты похожа на панду.
— О, чёрт, – простонала я, вспоминая, что у меня же был макияж и уж конечно я его вчера не смывала.
— Очень даже зачётно, – отмахнулся Моцарт, вставая со мной на руках и пересаживая на своё место, чтобы выйти. — До вечера девочки.