И потому любое прикосновение моего хозяина отзывалось во мне желанием, я была всегда готова к тому, чтобы сделать то, что он просил. Я должна была угождать и, когда он так отвратительно со мной поступил, поставив на кон в игре, а потом так легко проиграв, не могла сопротивляться, не могла негодовать, как любой нормальный человек делал бы это в подобной ситуации.
А уж когда он попросил прощения на утро… это вообще было невероятным чем-то. И Кита безусловно растаяла, простила? Да она и не обижалась на деле. Это Вика обижалась и гневалась. Это мне здесь было мерзко и, мягко говоря, обидно до слёз.
Однако я жила этим уже так долго – почти двадцать лет. Я свыклась. Я приняла это, потому что иначе я сошла бы с ума. Защитные механизмы моего разума работали по полной, вот до сего конкретного момента, когда один мой мир столкнулся с миром другим.
Я старалась не смотреть на этого, как там – Максима Корнева? И даже почти получалось, всего пару раз глянула – и оба раза столкнулась с ним взглядами. Он на меня смотрел.
А я, отводя взгляд, пыталась убедить себя, что это просто он так сильно похож на того мужчину, которому меня, точнее Киту, проиграл Рангас.
Ну, мало ли, вот так бывает. Не может же быть такого, что он тоже, как и я… или может?
Совещание закончилось и я возблагодарила всевышнего, хотя обычно к нему не обращаюсь, но тут прям сказала “слава те, господи!” – можно выдохнуть и сбежать. Однако…
— Вика, – придержал меня за локоть Влад, чтобы сначала дать всем возможность выйти из совещательной комнаты. И к моему невероятному облегчению этот самый программист Максим вышел одним из первых, на меня, к счастью, не взглянув. — Ты какая-то бледная, – заметил муж.
— Нет, всё хорошо, – ответила я, стараясь на него не смотреть.
— Зависла опять? – вздохнул Влад.
— Нет, – нахмурилась я, и впервые как-то обиделась на это его замечание. — Вроде нет. С чего ты решил?
— Ты была, – мой муж нахмурился, — ну, не знаю, как не в своей тарелке.
— Да нет, это наверное из-за очередной смены руководителя, – я нашлась что ответить. — Ты же знаешь, как мне не нравятся перемены. И этот Романов… кажется с ним будет сложно.
Влад понимающе кивнул.
— Да, я слышал о нём. Он бывает невероятно жёстким и даже грубым. Называют за глаза самодуром.
Я поморщила нос.