– Смотри, – Анна взмахнула рукой, спроецировав на пол четыре
ритуальных схемы. – Что скажешь – есть сходство?
Теор присмотрелся – и резко поднялся с кресла. Первую схему он
хорошо знал.
– Откуда вы это вытащили?
– Потом расскажу, – Айвор довольной не выглядела. – А пока нам
нужен ответ на вопрос.
Менталист обошел все схемы. Раз. Другой. Третий. Лег на пол,
рассматривая их снизу – благо трехмерная проекция позволяла. Потом
поднялся, еще раз цепким взглядом оглядывая плетения.
– Я не самый лучший аналитик, но сказал бы, что все четыре плели
несколько участников, и как минимум одна подпись везде одинаковая,
хотя и не уверен, подпись это активатора ритуала или того, на кого
он направлен.
– Я тоже так решила, – Анна мрачно кивнула и свернула проекцию,
параллельно записывая что-то на пергаменте.
– Где вы достали эти схемы? Это плод того копания в архивах, о
котором ты говорила? – Теор уставился на декана практиков.
Айвор кивнула.
– Именно. Первая схема из старого дела, она тебе более чем
знакома. Вторую я срисовала пока рылась в архивной пыли, получив у
Гретты допуск. А третья и четвертая – открытия де Валей.
Теор обернулся к Анне, и та пояснила, заправив за ухо прядь
непослушных волос:
– Дипломница приходила на консультацию и принесла эти рисунки
ритуальные. Узнала, что я подумываю влезть в проект с магистрами из
Кафаца и предложила свой материал. У нее отец почти десяток лет
работал в особом отделе Королевской службы по борьбе с
неправомерным использованием магии, вот она и покопалась в
некоторых документах в поисках подходящих ритуальных плетений. Я
начала проверять поэлементно – и вот результат.
– И дело, откуда взяты эти ритуалы, не в архиве, Теор, – Айвор
прищурила глаза. – Оно не закрыто.
Менталист прошелся по мягкому ковру. Проекция воспроизводила
ощущения мягкости под ногами без искажений, но на мир не
воздействовала. Было довольно странно наблюдать, как там, где
ступали его ноги, не приминался ворс. Впрочем, с песком или снегом
было еще своеобразнее, и годы обучения и использования этого
магического трюка не мешали разуму отзываться удивлением на такое
вот несоответствие.
Камин в кабинете Анны почти погас. Дом был погружен в тишину,
как и остальной город за окном.
Теор, в проекции все же воспринимавший мир не так же, как и без
нее, мог ощутить интерес подслушивающей, точнее пытающийся
подслушать разговор взрослых Мии. Чувствовал равномерное течение
мыслей спящего Марека, мужа Анны. Слышал мысли ближайших соседей,
таких же магов, многие из которых тоже имели детей-волшебников.