- Судья и обвинитель в одном лице? – скривился я. – И такой суд
вы называете честным?!
По трибунам пронёсся ропот, защёлкали фотокамеры. Ох, не лучшее
это начало!
- Мальчишка! Имейте уважение! – вспыхнул Герман. Называть его по
отчеству я не собирался – слишком много чести. – Это древняя
традиция, которая не нарушалась уже много сотен лет! В конце
концов, если вы будете убедительны и сумеете доказать свою вину, то
даже я проголосую за ваше освобождение…
- И что, часто такое бывало, чтобы обвинитель голосовал за
обвиняемого? – снова не сдержался я.
Лицо Германа налилось кровью. Он готовился заорать, но сделать
это ему не дала Элеонора Юрьевна.
- Такого не случалось ни разу за все годы. Определённая логика в
ваших словах, Матвей, бесспорно есть, и мы рассмотрим ваше
предложение. Но позже, - спокойно произнесла Элеонора, глядя на
Германа таким взглядом, что тот мгновенно успокоился. – Сейчас мы
собрались по другому поводу. Скажите, вы признаёте себя
виновным?
- Нет!
- То есть вы не убивали Верховного Аргуса Москвы Владлена
Николаевича?
- Убивал! Но это вышло случайно! Это была самооборона…
- Самооборона, значит… - хмыкнул встрявший в наш разговор
Герман. – А ну давайте сюда ваш посох!
- Не дам! – сверкнул я глазами в ответ. – Это моё личное оружие!
Я не обязан его отдавать каждому, кто попросит!
- Вообще-то обязаны. Мы находимся на официальном Суде, и вы не
имеете права отказать Судье, - вздохнула Элеонора, жестом прося
меня успокоиться. – Если мы рассмотрим ваш посох, то сможем сделать
необходимые выводы…
Конечно, в подобной ситуации союзников у меня не было, но
Элеонору, в отличие от остальных, я знал. И она, похоже, пыталась
разобраться в ситуации. Ей я мог хотя бы немного доверять.
Я встал с кресла и, активировав посох, передал его ей.
Она сделала несколько пассов. Свет в зале погас, а посреди
площадки появилось изображение. Замелькали сцены из моей жизни за
последний месяц. Элеонора продолжала взмахивать руками, как будто
направляя его в нужном направлении и пытаясь выбрать нужный
день.
- Посох что, записывает то, что происходит вокруг него? – тупо
спросил я. – Как камера?
- А вы что, не знали?! Какая нынче глупая пошла молодёжь! –
фыркнул Герман. – К сожалению, не всё, а только самые значимые
события. Например, убийства…
Он хотел сказать что-то ещё, но Элеонора наконец-то нашла нужный
день.