- Мне очень нужен принц, - шипела Изабо, глядя на меня суженными глазами.
- Он подходит к твоей сумочке? Или цвет его глаз идеально сочетается с твоей любимой накидкой? – не выдержала я, толкая ее в ванную и закрывая двери.
Изабо плескалась, а я смотрела в забаррикадированное окно, отогнув занавеску. Я нормально не спала несколько суток, поэтому была легкой добычей любой кровати. Пройдет еще пара тревожных ночей, и меня с легкостью соблазнит любая горизонтальная поверхность. Даже лежащий принц.
Тряхнув головой, я закрыла дверь на внутренний замок и приставила к ней кресло. Чем больше участниц понимает, что принц выбирает по велению задней пятки, тем больше будет покушений, убийств и так далее. Это – закон отбора. Чем меньше участниц, тем симпатичней кажутся оставшиеся. Хорошо, когда на отборе есть фаворитка. Тогда ты знаешь, на кого будет направлен удар и можешь спать относительно спокойно.
- Значит, маг, да? – прошептала я, глядя на свое лохматое и грязное отражение. – Принц – чародей… Занятно.
«Заня-я-ятно!», - согласилась моя старенькая любовь, качаясь к кресле качалке. Она была уже на пенсии, поэтом вязала веревки и варила мыло для тех, кто когда-то во времена моей юности не оправдал надежд. «Мы таких любили! Дерзких, мерзких и обаятельных!», - вздохнула старенькая любовь, а я погрозила ей кулаком.
- Ииииии!!!! – послышался визг на весь дворец, от которого я вскочила, бросаясь к ванной. – Помогите! Спасите! Ааааа!!!
Где-то должен был прислушиваться принц, хватать белые тапки и скакать сюда по ступенькам! Цок-цок!
Рывком распахнув двери я увидела Изабо, которая куталась в полотенце и пятилась в угол, трясясь всем телом. Я резко влетела, выхватывая заколку.
- Т-т-т-там! – икала Изабо, показывая рукой на гобелен. Где-то в ее сказке, нарисованной воображением, принц уже протягивал руки под башней и орал: «Падай!».
Я заслонила ее собой, вглядываясь в алый гобелен, который шевелился от сквознячка.
- Убей его!!! – визжала Изабо, трясясь и собираясь в свою сказку. – Он там! Вырви ему сердце! Разорви на части! Оторви ему… лапки!
Я выдохнула, глядя на паутинку и паучка, который сам офигел от такого расклада. Он жил себе спокойной жизнью. Грустный, одинокий, небритый, женоненавистник. Эдакий паучий мачо, основавший холостяцкую берлогу прямо в углу роскошной комнаты. Он ненавидел хрупких женщин. Потому что хрупкие женщины обычно визжат, орут и машут руками и стульями! Хрупкие женщины могут и шкафом кинуть. Они готовы уничтожить половину дома, разнести три соседних и даже всю улицу. Чтобы потом дрожащим пальчиком показывать в угол и шептать: «Он там!».