В этот раз девушек я с удовольствием
заценил, больше здесь любоваться всё равно было нечем. Великолепная
блондинка с вьющейся копной до задницы. Ох, точно ухаживает магией.
Шикарная рыжая бестия, зеленоглазая, с веснушками. Ещё одна
блондинка, только платиновая, снежная королева, голубоглазая, носик
вздёрнут. И я при таких красотках пускал слюни на Алину? Там,
случайно, без магии соблазнения не обошлось?
Последней в класс зашла ещё одна
мечта подростка, черноволосая, высокая, грудастая. Староста, судя
по знаку на рукаве.
— Класс.
Ученики поднялись рефлекторно, но у
меня такого рефлекса не сохранилось, поэтому чуть замешкался.
Староста, Ольга, кажется, встала за свою парту, и в аудиторию вошёл
мужчина. Лысый, но лицо плейбоя, что косит под крутыша. В том
смысле, что морда у него совсем не смазливая, а вполне себе
мужественная, но слишком уж ухоженная. Нет морщин, нет следов от
проклятий, ни единого шрама, даже от пореза бритвой. Короче — точно
не из военных. Но косит под крутого парня, которому море по
колено.
— Здравствуйте, класс.
— Здравствуйте, Сергей Константинович, — относительно дружно
отозвались ученики.
Москва.
Московский Государственный Лицей Имени Его Императорского
Величества Николая
Сентябрь 1982 года
Торжественную речь нашего
торжественного классрука торжественно закрывающую торжественную
встречу, посвящённую торжественному началу торжественного учебного
года торжественно закрыл торжественный звонок. Мало
торжественности, надо ещё добавить.
Серёга, а после его речи
серьёзно воспринимать мужчину я уже не мог, изливал на нас пафос,
напоминая, что учиться в лицее имени Его Величества Коли — это
большая честь и великая ответственность. Но в другом времени, уже
после того, как столицу обратили в пепельную пыль и стало можно
говорить об императорской семье всякое, наслушался я очень разного,
и хорошего там было мало. Да, Романовы были зело могучи, этого
никто не отрицал. Все мужчины — двадцатый ранг, женщины минимум
шестнадцатый. Да, родовая магия и память предков. Да, тот же
Николай в своё время был реально монстром, выходившим чуть ли не в
одно лицо против армии. Но!
Разврат, гедонизм, инцест,
извращения разной степени тяжести. Не у всех, не поголовно, но в
своём закрытом Императорском дворце, куда даже первым чиновникам
государства входить разрешалось только по приглашению, Романовы
творили очень сильно всякое. На публике-то они, конечно, образцы
для подражания и чуть ли не святые, соединяющие в себе все
добродетели, но гнильца есть гнильца. И решения, что правящие
Романовы порой принимали...