Ветер усиливался. Прислушавшись, кансен начало казаться, что
завывание начинает складываться в слова неизвестного языка. И чем
дольше она вслушивалась, тем больше свинцово-чёрные тучи в небесах
начинали походить на хоровод беснующихся зверей. Разных форм и
размеров, но всех их объединяло отдалённое сходство с тем монстром,
что восстал из океанской бездны во время атаки сирен на
Бриллиантовую Твердыню.
— Это плохо, — прошептала Шинано, получив известия от одной из
своих посланниц.
Вскочив с кровати, она босиком поспешила к выходу, в спешке
позабыв про туфли.
***
Поборов наваждение, Сириус всё же смогла дотронуться до
застывшего столбом парня:
— Ульяновск, что с тобой?
Тот молчал, продолжая буравить взглядом горизонт. И его
совершенно не заботили языки призрачного пламени, которыми горели
светящиеся синим глаза.
— На Ибуки похож, — отметила Эссекс, поравнявшись с отстающими.
— Только без гетерохромии. Чего это с ним? — обратилась она к
горничной.
Ответа у британки не было, так что она непонимающе пожала
плечами, на что её соратница устало закатила глаза.
— Эй! — американка пощёлкала пальцами перед лицом парня. —
Мокрой ходить неприятно, знаешь ли!
Ульяновск пропустил слова мимо ушей, пытаясь разобраться в
мешанине чувств, нахлынувших на него, подобно приливной волне.
Горизонт в его восприятии раздвинулся настолько далеко, что
заглянуть на такие расстояния он не мог и мечтать даже с самыми
современными станциями дальнего обзора. Гидролокатор казался
способным сосчитать количество песчинок на дне. Сам он себя ощущал
настолько отдохнувшим и полным сил, что начинал сомневаться в
реальности недавнего тяжёлого похода.
И всё это под аккомпанемент метаморфоз, происходивших в мелодии,
что пел океан. Медленно, но отчётливо, в ней проскакивали нотки
узнавания, а в эмоциональном фоне начало появляться нечто, похожее
на радость от встречи с чем-то давно потерянным. Появился странный
ритм, одновременно похожий на медленное биение огромного сердца и в
то же время на быстрый перебор по клавишам невидимого пианино.
Вместе с музыкой пришло осознание, что где-то далеко, настолько
далеко, что не хватает и взгляда, начало просыпаться что-то
огромное, непостижимое для разума простого обывателя. То, чему
Ульяновск не хотел попадаться на глаза.
С трудом оторвав взгляд от бушующего моря, он посмотрел на свои
руки, и увиденное не обрадовало. Кожа стала ещё бледнее,
исчезнувшее было красное свечение в чёрных венах-трещинах
вернулось, превратившись в слабо мерцающее голубоватое
свечение.