— Если операция пройдет удачно, то лет, может, пять, — сообщаю настолько ровно, что Павла осмеливается поднять глаза и жестко заметить:
— А оперировать ты сможешь и того меньше, но все равно потратишь оставшееся на хирургическую практику?
— Да. — Внутри меня уже расцветает надежда, такая хрупкая и прекрасная.
— Не думаю, что ты готова принять такой диагноз, — окончательно взяв себя в руки, холодно сообщает Павла. — А, значит, будешь отстранена от операций, пока специалист не даст заключение о твоей профпригодности.
О, надежда не просто так имеет зазубренные шипы. Я, задыхаясь, лежу головой на руле своей машины и ужасаюсь тому, как может измениться будущее всего за один день. Или как оно может вдруг… просто закончиться. Жизнь — не пленка, увы, не крикнешь человеку в будке, чтобы отмотал назад. А если даже и крикнешь, с чего ты взял, что вторая попытка будет более успешной? Мы не на спортивных соревнованиях, где учитывается лучшее время, мы вообще его тратим бездарно до невозможности. Мечтала стать хирургом, а теперь мне закрыли допуск в операционную. Единственное, на что я надеюсь — попытаться подарить людям то, что хотела бы иметь сама. Годы. Но сегодня под моими руками умер ребенок… И далеко не факт, что смерть девочки — не моя вина. Так за что же я бьюсь?
Стираю слезы пальцами, завожу машину и уезжаю подальше от места краха иллюзий.
За шумом музыки и голосов не слышно мыслей. В баре столько людей, будто сегодня вечер пятницы, хотя на самом деле даже не близко. Популярное местечко. На моей голове воронье гнездо, и ни грамма косметики на лице, но это не имеет значения, когда ты единственная одинокая девушка во всем баре. Я сижу практически в центре гигантской мишени, и, если бы никто не попытался выстрелить, я бы, пожалуй, разочаровалась в мужчинах.
— Чем тебя угостить? — спрашивает стрелок. Смотрю на него и не удивляюсь. Симпатичный, молодой, уверен, что всегда поражает цель. Но только это ему и интересно. Соревнование. А мне до его азарта никакого дела.
— Ты не в моем вкусе, — отворачиваюсь я к своему джин-тонику.
— А кто в твоем?
Правильный вопрос. Этот парень настолько уверен в собственной неотразимости, что не может смириться с промахом. Даже если цель не поражена, результат можно подделать. Отличное решение.
Но мне задали вопрос и ждут ответа, а потому я скольжу взглядом по мужчинам, которые сидят за барной стойкой. Цинизм, достойный хищницы, а ведь я совсем не такая. Однако в меде отлично начитывают психоанализ, и я вижу болезни душ, прорывающиеся на поверхность посредством манер и привычек. Так можно ли остаться безразличной к симптомам, для лечения которых не подходят ни стероиды, ни антибиотики?