И зелень! Настоящая, а не вертикальные настенные газоны, как на
Прозерпине. Тут через каждые два-три метра вдоль из стен выступали
капсулы с биогелем, из которых свисали длинные пышные плети
лернейских лиан. Настоящих, а не из псевдоживого пластика. Часть
цеплялась жгутиками за натянутые для них сеточки и оплетала стены
до потолочных панелей. Другие висели расслабленно, мерно
покачиваясь и шелестя под дуновением вентиляции. Некоторые цвели
крупными бело-розовыми колокольчиками, и в аромат свежести
вплеталась тонкая сладковато-парфюмерная струйка, еле заметная, но
заставляющая расширять ноздри, дышать еще глубже и улыбаться.
Толстый ковер пружинил под ногами и скрадывал звуки шагов, повороты
коридора глушили шум голосов из кают-компании и игрового зала.
Вроде и недалеко отошла, а тишина. И даже вездесущая реклама слегка
глушится и воспринимается приятным и ненавязчивым звуковым
фоном.
До ужина оставалось чуть более трех часов, а больше никаких дел
у нее сегодня не было...
Сандра с трудом удержалась от хихиканья: как же быстро она
привыкла к этой сказке, если даже ужин воспринимает как дело. Жаль,
что этот сказочный отпуск будет таким коротким: всего-то шесть
дней! Надо хорошенько запомнить эти роскошные новые ощущения, чтобы
потом возвращаться к ним, когда работа прижмет. Что бы ее ни ждало
на Шире, побездельничать всласть ей там точно не грозит. Не за
такие деньги.
Стоп, об этом она будет думать потом. Когда прилетит. Сейчас
нечего себя изводить, все равно ничего хорошего не надумает,
информации как не было, так и нет, и раздобыть ее не получится.
Любые попытки разузнать хоть что-то словно в глухую стенку
утыкались. Это маме можно (нужно!) было врать, что все разузнала и
все в порядке, себе-то незачем. И волноваться заранее тоже
глупо.
Значит, гуляем и получаем удовольствие.
И запоминаем это острое щекотное наслаждение свободой, она такое
испытывала разве что в раннем детстве, когда их отпускали
«погулять». Но и тогда прогулки были ограничены зарядом
респиратора. А тут никаких ограничений. Иди куда хочешь, гуляй
сколько хочешь. И даже если она пропустит ужин, ничего страшного не
случится, просто доставят в каюту набор блюд, ориентируясь на ее
прежние запросы.
Не жизнь, а сказка.
В каюту возвращаться не хотелось: там спала Дейзи. И хотя врач
уверял, что соблюдать при спящей тишину вовсе не обязательно,
постреанимационный фильтр не пропустит никакие звуки, даже самые
громкие, еще часов восемь, а то и десять («...можете хоть дискотеку
с караоке устраивать, хоть фейерверки запускать у нее над ухом,
будет спать как мертвая… Ну что вы бледнеете, это же просто шутка!
Все с ней в порядке, я же вам объяснял…»), Сандра все равно
понимала, что будет ходить на цыпочках, бояться лишний раз
шевельнуться и замирать от каждого шороха, тревожно прислушиваясь к
дыханию сестры. В итоге вконец истреплет себе нервы задолго до
завтрашнего утра, не выспится и на прогулке будет выглядеть
больной… И мама тут же начнет беспокоиться, подозревать, думать
ненужное…