Все участники экспедиции, проснувшись в это утро слишком рано,
были сонными и клевали носами. Вышли на середину реки неспешно.
Старший матрос Данила Степанов греб неторопливо, но размашисто. А
пожилой палеонтолог Лев Мурашевский спал, откинувшись на
собственный рюкзак. Александр Фадеев, сидящий на корме, внимательно
следил за курсом и обстановкой. Туман над водой не клубился,
видимость была хорошей, а погоды здесь, как понял Фадеев, стояли
летние. Вот только никто точно не знал, какой именно сейчас летний
месяц. Как сказал профессор, никто даже еще ни разу не видел
звездное небо, потому что местный климат отличался тем, что к
вечеру небо затягивала плотная облачность, и почти каждую ночь шли
дожди. А вот время суток определили, вычислив полдень по положению
солнца на небе. Игнатов перед отправкой выдал Фадееву наручные
трофейные швейцарские часы с хронометром. И в момент отправления
они показывали семь часов утра.
Выстроившись друг за другом в кильватер, лодки устремились
вперед на веслах. Матросы знали свое дело. Ведь Александр выбрал
именно тех, которые имели опыт походов на шлюпках и хорошо умели
грести. Они прошли мимо арок в скалах, около которых как раз
просыпался большой военный палаточный лагерь. Увидев лодки, бойцы
приветственно махали им с берега руками. Но, вскоре они остались
позади. А впереди речное русло делало поворот вокруг скального
мыса, за которым довольно быстро скрылось обжитое место, имеющее не
более двух километров в длину, от первых пещер, где жили
колхозники, и до военного лагеря возле арок с проездами в сорок
первый год. В сущности, дальше перед Александром Фадеевым
раскинулась абсолютно неизведанная местность, терра инкогнита,
неизвестная земля, как в эпоху географических открытий. И капитан
чувствовал себя тем, кем всегда мечтал стать еще в юности:
первопроходцем и первооткрывателем.
Когда доложили, что телефонная связь со штабом полка с плацдарма
возле поселка Красная Пряжа восстановлена, майор Васильев сразу
занервничал. Станислав Николаевич до сих пор точно не решил, что
будет говорить местным военным властям. Врать совсем не хотелось.
Если ему не поверят, то могут и арестовать. А попадать в застенки
НКВД он не собирался. Ведь был он там уже однажды. Только не
говорил никому, почему отправился в отставку и перешел в
лесники.