И ежи. Орочимару не сразу заметил юрких ежей, буквально летающих
между Стенами и сокращающих количество противников сенсея. На
противоположной от него стороне орудовал огромный белый еж —
господин Теро, пропускающий особо опасные атаки насквозь и
отвечающий своей скоростью и массой.
— Он побеждает… — хрипло сказала Майко. — Он… он теснит эту
армию.
И это было правдой. Хаотично разбросанные по полю силы Суны
собирались и отступали, уплотняясь. Но Математик Боя крушил их,
несмотря на плотность, то и дело выбивая целые сотни солдат!
Но вдруг… он отпрыгнул из самой гущи сражения, и его
контрактники повторили маневр.
— Сверху! — предупредил Фугаку.
Орочимару успел заметить, но не успел понять, что именно он
увидел. Для него это выглядело сплошной черной точкой, несущейся к
земле с невообразимой скоростью. И эта точка соприкоснулась с
землей, сотрясая ее и поднимая пыль.
А потом, небрежно отряхиваясь, из этой пыли к Математику Боя
вышел он.
— Мадара Учиха, — Фугаку упал на колени. — Это он!
— Похоже, сегодня война на этом фронте закончится, — севшим
голосом сказал Орочимару.
А Сенсома Томура пристально смотрел на Мадару Учиху.
И тот отвечал ему тем же.
— «Как давно он носит бороду?» — отрешенно подумал Мадара,
смотря на своего бывшего ученика.
Сенсома вырос. Он стал крепким и высоким мужчиной, обладателем
широких плеч, коротких темных-и-белых волос, аккуратной бородки
того же цвета и давящего взгляда из-под простых очков. О, он
действительно вырос! Мадара видел это и в одежде — в те
незапамятные времена, когда Великий Учиха обучал маленького сироту,
Сенсома одевался во что попало и совсем за этим не следил. Его не
обязывало положение в обществе, а на рамки приличия он, зачастую,
чихал с высокой горы. Сейчас Сенсома был одет подобающе. Подобающе
именно тому, кем он стал. Его простые, с виду, штаны, удобные
военные ботинки, пыльного цвета плащ и даже очки — все это было
одеждой Математика Боя.
И он сам был Математиком Боя, конечно.
— «Как давно у него такой глубокий взгляд?» — пронеслось в
голове Сенсомы, когда он сделал первый неспешный шаг навстречу
своему бывшему учителю.
Мадара постарел. Внешне это проявлялось несильно — Учиха все еще
был тем самым статным мужчиной крепкого телосложения, обладателем
аристократических черт лица и длинных темных волос. Но поменялось
выражение лица. Неуловимо, но точно, оно выражало именно возраст —
сейчас у Мадары было лицо умудренного жизнью и давимого заботами
мудреца. Будто бы он увидел что-то новое, испытал нечто
удивительное и стремится к чему-то невероятному. И одежда его была
под стать — простые открытые ботинки шиноби, темно-синяя мантия с
высоким воротником и длинным рукавом, раскрывающаяся в нижней
части, и длинный черный плащ, выглядевший запыленным и немного
потрепанным. С таким лицом и в такой одежде, Мадара больше походил
на путника-философа, умудренного годами, чем на одного из
величайших шиноби всех времен.