— Люди приходят и уходят, — вновь пробормотал Озин в унисон
своим мыслям, примериваясь к столу, стоящему рядом с лежащим
Узукаге. — А привычки остаются.
Выдохнув, Цубаки резко нырнул головой вниз, прямо в стол!
Конечно же, инвентарь убегать от грозного удара лицом не стал, а
потому, с громким грохотом, голова Озина врезалась в крепкую
столешницу.
Из носа Цубаки потекла кровь.
— Что с вами?! — воскликнула девушка-Хьюга. — Что-то случилось?
Вы устали? На вас подействовало гендзюцу?! Давайте я остановлю
кровь!
— Не надо, — шмыгнул носом Озин, довольно смотря на алые капли,
падающие на пол. — Это мне помогает.
— Помогает?!
— Помогает сосредоточиться, — пояснил Озин, проверяя тело
спящего Узукаге и случайно капая ему кровью на руку. — Представь
себе, если бы ты всю жизнь была больной. Всем, чем можно. Кровь из
носа, горла, ушей. Кашель, жар, давление. Почти каждый день ты
умираешь, и на этом свете тебя держат лишь тонны таблеток. А потом,
в один момент, ты исцеляешься. Вроде бы неплохо, да? Ты здорова и
сильна телом. Слух, нюх, вьюх — все просто прекрасно. Но если твой
нос всю жизнь был заполнен кровью, тебе будет непривычно без нее.
Это отвлекает. Когда течет кровь, я сосредоточен. Не парься, давай
начинать…
Кровь капала у целителя, и ровно шла по венам у пациента,
однако, умирал не тот, о ком можно было бы подумать, выдирая
подобную фразу из контекста.
— «О, так вот, что такое «контекст», » — догадался Озин, придя к
таким мыслям.
***
Сенсома был удивлен.
Он никогда не считал себя эталоном невозмутимости или
безразличным человеком, однако, признавал, что его хладнокровие
дано далеко не каждому. Да и одно дело, когда тебя поражает дух
твоего противника, его воля к победе, его сила, и совсем другое,
когда тебя ошарашивают в быту. Обычными бытовыми вещами.
И, в данный момент, Сенсома был удивлен тем, как хорошо исполнил
свои обязанности проводника и живого справочника Ловен, проведя с
командой шиноби всего пару недель.
Конечно, Архимаг Хааз знал многое, знал тайное. Он был стократ
опытнее, наверное, любого человека, встреченного Сенсомой в жизни —
слишком много ему было лет. Однако, никакой принципиально новой
информации, по Иорфу в целом, и его особенностям в частности,
Математику Боя он дать не смог.
Несмотря на это, разговор все равно получился долгим.