— Сенсей… — тихо позвал Обито, вставая.
Все это время дети завороженно наблюдали за схваткой. Они уж
точно не могли помочь великому Математику Боя, равно как и бежать —
в любой момент их могли убить на выходе — слишком уж быстры
противники сильнейшего. Поэтому дети постарались не отсвечивать и
сидеть тихо, но как можно промолчать, когда учитель так близко?
— Заткнись, — раздраженно рыкнул Минато. — Ты — бесполезный
кусок дерьма! Я отдал тебя Мадаре, но ты не смог даже просто не
отсвечивать! И вы двое… вы все меня разочаровали.
— Сен… — Шаринган Обито налился слезами.
«Отдал Мадаре…»
Сенсома мгновенно сократил дистанцию, пользуясь отвлечением
противника и впечатал тому в живот свой кулак. Минато харкнул
кровью, и его отбросило к побитому же Каруме.
— Если хочешь поболтать — болтай со мной, сопляк, — припечатал
Сенсома. — Где сейчас Изуна? И что ты знаешь о Мадаре?
— Я ничего тебе не скажу, Математик, — выплюнул Минато, вставая.
— Но ты умрешь, знай. Как умер бесполезный кретин Фугаку. Как умрет
Хокаге. Вы все сдохнете. Все, кто считает, что чем-то управляет.
Все, кто мешает моему Познанию.
— Познание? — Сенсома склонил голову набок. — Я начинаю
понимать…
— Ни черта ты не понимаешь! — окрысился Минато, и дети охнули,
пораженные тем, что их учитель может делать такое лицо. — И умрешь
ни черта не поняв! Как и твоя тупая…
Пощечина Математика Боя снесла его прочь. Даже Карума вздрогнул
уже после того, как Минато улетел — настолько быстрым стал
Сенсома.
— Не смей, — тихо сказал он.
Его грудь расширилась из-за набранного в нее воздуха. И это же
увеличило все его мышцы. Сейчас он выглядел почти в полтора раза
больше себя обычного, из-за чего рядом с тонкими и гибкими
противниками он казался неповоротливым и неуклюжим. Но это был лишь
вид — Карума ни на мгновение не обманулся им, когда Сенсома в
очередной раз набросился на него.
Он использовал Сусаноо, техники, Врата — все, что вообще мог. И
он почти сдерживал величайшего шиноби в мире, давящего на него
своей безумной грубой силой. Сенсома больше не считал и вообще
ничего не делал, он просто побеждал…
И тогда-то Минато прыгнул.
Рин удивленно распахнула глаза, глядя, как прямо в ее лицо
несется учительский кунай. Сендзюцу позволило Намикадзе бить
незримым для чувств Сенсомы, и он воспользовался моментом, чтобы
просто хоть кого-нибудь убить. Ему нужна была кровь, чтобы смыть
горечь поражения. Он был раздражительным и нервным и знал это,
любил это.