— Все так, но…
— То же и со мной. Я просто трачу на все эти ненужные бои меньше
времени и сил. Я не обязан щадить всех их только потому, что они
слабее меня. Все они — шиноби и воины великой силы. Я бы, пожалуй,
пощадил генинов и чунинов, но если джонин решит напасть на
Математика Боя — ему лучше готовиться к смерти в том случае, если
он проиграет. Так это работает. И любая жизнь, забранная мной,
будет покупать жизни хороших людей — тех людей, что не стали бы на
меня нападать. Понимаешь? Сокращая численность врагов, я защищаю
друзей.
— Но вы делаете это, порой, слишком уж жестко. Вы не ставите их
ни во что.
— Я не обязан лицемерить, Сашими. Если они — слабаки, то пусть и
умирают как слабаки. Как глупые слабаки, решившие, что смогут меня
одолеть.
— Это… — Сашими посмотрела на быстро темнеющее небо. — Разница в
силе, верно? Мне никогда вас по-настоящему не понять.
— Остается только принять.
— Конечно. Я сделаю это.
Сенсома был даже рад, что Сашими думала так. По крайней мере,
это означало, что она пытается познать этот мир и его людей. Ей не
так давно исполнилось тридцать шесть, но она все еще была очень
молодой. И дело не во внешности, хотя кровь Узумаки и делала ее
похожей на двадцатилетнюю девушку, дело в разуме.
Почти всю жизнь Сашими провела в Узушио, общаясь только с
Узумаки. По мнению Сенсомы, такого узкого кругозора мало, чтобы
считаться по-настоящему опытным и мудрым человеком. А Сашими имела
потенциал стать и опытной и мудрой — нужно было всего лишь
расширить угол ее восприятия мира.
Так что в этом походе ей придется нелегко — всегда трудно
познавать что-либо новое, но, вместе с тем, это всегда
непередаваемо интересно и очень полезно.
Хотя, конечно, зря она показала Ловену оба бочонка…
— Ох, спасибо огромное, Сашими! — развалился на траве Архимаг,
откатывая тару в сторону. — Теперь можно и поспать… Фр, вообще-то,
думаю, будет лучше глотнуть еще немного. Да и открытый бочонок
настоится за ночь — пиво, конечно, здорово, но слишком уж оно
пенное. Путь проветрится. Дива моя, доставай третий.
— Третий?! — Сашими даже плащ на землю уронила. — В каком еще
смысле — третий?! Я же только утром дала тебе два!
— То было, считай, в прошлой главе моей жизни, — отмахнулся
беззаботно Ловен, но потом напрягся. — Постой, ты хочешь сказать,
что у тебя больше нет?!