Где шкипер вздыхает, но бойко плывет.
Вода в злобной пене безумно мутнеет
Да брызги кидаются в водоворот.
Штормит его сердце, он духом приподнят.
Хоть вплавь разобьется о стены и вал.
Но вызов безжалостно сильной природы
Он все-таки в этой дуэли принял.
(Помутнение)
Им смерть всем расскажет покойную сказку
И вечность откроет секреты свои
На дне закопает песок белый, вязкий
Под тихие мерные моря стихи.
Откроются двери чудесного мира.
О море, о море! Ласкаясь водой
Ты будто в утробе нас держишь томимых
Младенцев во влаге влекомой, живой.
(Утро после бури)
Мертвый штиль стоит над морем.
Ветра не тревожит рок.
По его прозрачной кроне
Не проходит холодок.
В час спокойствия природы
Шхуны снасти не видны.
Спит пловец, упавший в воду.
Скалы спят и валуны.
Перевод И. B. Гете (Zueignung)
Стучалось утро по небесной кромке,
Светало в небе и спугнуло сон,
Да так легко, что из своей скорлупки
Бродить пошел я, миновав уклон.
Цветы поникли под росистой пленкой,
Я созерцал вокруг себя канон:
Чудесный день возвысился бескрайним,
Я упивался счастьем несказанным.
И лишь я встал – поднялся над долиной
Туман и, разрастаясь над землей,
Он словно плыл над пеленой пустынной
И вырос прямо вдруг передо мной.
И тень тумана ровной половиной
Легла и заслонила все собой.
Едва границы света различая,
Я все искал за сумраком начало.
Когда же свет подкрался, то, белея,
Сверкали небеса, спадая вниз,
Туман качался, замирал на время,
Над лесом и над склонами повис.
Я полный трепета смотрел и все яснее
Он становился, первозданно чист.
Поникли в воздухе таинственные знаки
И свет укрылся и погас во мраке…
Тот образ, незаметно появляясь,
В каком-то дыме явственно предстал,
В моих глазах виденье трепыхалось,
Поскольку он, казалось, что сиял…
Дух женщины, с землей соприкасаясь,
Меня решительно к себе позвал —
Едва ли чудо раз бывает в жизни,
Но этот миг к подобному причислен.
«Ты узнаешь…? – она спросила с грустью,
Спокойный голос, снизойдя, притих —
Давно твои печали тяжким грузом
Мне выпадало за тобой нести.
Порой, идя к покою и к союзу,
Твои стремления не ведали пути.
И мне ль не помнить: с горькими слезами
Ты, как ребенок, звал меня ночами…»
«О, да – воскликнул я – всегда спокоен,
Я чувствовал, как ты меня вела,
Когда я был несчастен или болен,
Ты мне покой душевный берегла.
Мой всякий грех тобою же отмолен,