– Куда?! – завопил на него Медяк. – А остальное золото?
– Опасно, – Док указал на трясущийся камень.
– Фраер! В штаны наложил! – окрысился тезка. – Тогда я сам.
Пыра, держи пулемет!
Вася занял место Медяка, а тот перекрестился и нырнул под шар.
Принялся грести золотистые кубики вместе с землей и совать их за
пазуху комбинезона.
– Мое… Это золотишко мое, – приговаривал он.
Шар трясся и свистел все сильнее.
– Брось! – закричал Пыра. – Серега, уходи!
– Сейчас… Еще один остался…. – ухватив последний из кубиков,
Медяк на четвереньках потрусил из-под камня.
Он не успел совсем чуть-чуть – махина рухнула, придавив ему
правую голень. Грохнуло, будто обвалился дом. Землю тряхнуло. И
одновременно раздался дикий крик Медяка, заглушивший все звуки
вокруг: и басовитое пение пулемета, и рассерженное стрекотание
наших с Доком автоматов, и вопли возмущенных нашим поведением
хуги.
Крик взлетел до немыслимой ноты и оборвался – Медяк потерял
сознание от боли. Его раздробленная, расплющенная голень прочно
застряла под камнем. Теперь, чтобы сдвинуть Серегу с места,
пришлось бы сначала отрезать ему ногу по колено.
М-да… Как говаривала одна моя знакомая продавщица: «Жадничать не
вредно, но в особо крупных размерах смертельно».
Пыра бросил на Медяка злой и одновременно сочувствующий взгляд и
крикнул мне:
– Бедуин! Уходить надо. Патронов в ПК мало совсем. А без него из
села не вырвемся.
Это точно. Пулемет – наш единственный и главный козырь. А без
него нам кирдык. «Сектыр башка», как любила повторять одна моя
знакомая узбечка.
Док посмотрел на Медяка, на Кузю и отвернулся, отлично понимая,
что с собой мы их не возьмем. Не сможем. Нести такой груз у нас нет
возможности.
Пыра вновь окликнул меня:
– Бедуин! Ну, так что? Медяк мой, а Кузя твой?
Я кивнул.
Кузя Левша сразу уяснил, о чем идет речь. Посмотрел на меня с
ненавистью и пониманием.
– Прости, братишка. – Я приставил пистолет к его
голове.
Док не смотрел на нас, делая вид, что целиком сосредоточен на
стрельбе, но я видел, как стиснуты его зубы, а желваки
перекатываются под кожей.
По измазанной грязью щеке Кузи скользнула слеза. Я нажал на
спуск.
Мой выстрел затерялся в очереди Пыры. Вася расстрелял так и не
пришедшего в сознание Медяка издалека, не приближаясь, а потом,
кряхтя, подхватил пулемет и подбежал к нам с Доком.