Кабак с гордым названием «Астория», в просторечье именуемый
«Козьей мордой», сильно отличался от остальных увеселительных
заведений Муторая. Начать с того, что в «Козьей морде» было чисто –
вещь абсолютно неслыханная для АТРИ. Плевать и бросать окурки на
пол в кабаке строго-настрого запрещалось.
Здесь можно было отлично поесть и выпить, причем и продукты, и
напитки хорошего качества поставлялись прямиком с Большой земли, да
к тому же по сходной цене. Вкусно и дешево. Мечта любого бродяги.
Вот только пускали в «Козью морду» не всех – это право надо было
заслужить. Пропуском являлись: репутация удачливого промыслового
бродяги, либо статус предводителя одной из атрийских группировок
или его доверенного лица, либо личное приглашение Петровича.
Андрей Петрович Самойлов, в просторечии Петрович, был не только
владельцем «Козьей морды», но и по совместительству являлся
некоронованным мэром Муторая – неофициальной столицы вольных бродяг
АТРИ.
Несмотря на забавную «козлиную» внешность, Петрович считался
одним из самых влиятельных людей аномальной территории. В свое
время мне пришлось поработать на него. С тех самых пор у нас
сохранились хорошие отношения, хотя в острых ситуациях
поворачиваться к нему спиной я бы все же не стал…
Кабак встретил меня шумным весельем и плотной стеной табачного
дыма. Возле окна, сдвинув два стола, гуляло ближайшее окружение
Коли Сенокоса – предводителя одной из атрийских бригад. Остальные
столы занимали разношерстные компании бродяг. В дальнем углу
толпился народ, слышались азартные выкрики, словно там резались в
карты или нарды.
Я подошел к стойке. Бармен Сеня Хорек не сразу заметил меня,
поглощенный священным ритуалом – протирал стеклянные стаканы,
небывалую роскошь для АТРИ.
Поскольку очищенная нерадиоактивная вода тут у нас в большом
дефиците, в забегаловках предпочитают использовать пластиковую
одноразовую посуду. Попил-поел и в мусор. Это дешевле, чем тратить
на мытье драгоценную воду. Но Петрович в своем кабаке держал марку
– и тарелки, и стаканы были только из стекла, огнеупорного и
небьющегося, сделанного на заказ на Большой земле.
Сеня Хорек продолжал священнодействовать – поднимал очередной
стакан, внимательно разглядывал на просвет – то ли любовался, то ли
отыскивал несуществующее пятнышко грязи, а потом вновь принимался
нежно надраивать его полотенцем.