- Это Риора вещи принесла.
Мужчина произнес последние слова с таким трепетом, что всем
стало немного не по себе. Даже самому демону.
- Не понял… - наблюдая за местной Санта-Барбарой, я поймала себя
на мысли, что смотрю в окно как в телевизор: воочию наблюдаю самый
настоящий мексиканский сериал, где финал неизвестен, но точно будет
море крови и выяснение отношений. Рагнар встал в позу обиженного
героя, руки в боки и губы надул, - то есть я их обоих кормил, поил,
с того света вытащил, приютил под свое крыло на корабле, а этот гад
с бездонным желудком демону крыс приносит? Да еще и под мой прочный
барьер просачивается?
Дракон с таким интересом слушал каждое слово мага, что всем
стало ясно: история знакомства этих двоих имела несколько разных
версий.
- А ты, женщина, мне подушечку не взбиваешь! – маг зачем-то
поднял с земли оставленный метательный кинжал и резко бросил его в
сторону дерева. К моему ужасу на землю рухнула какая-то кровожадная
птица размером с большую собаку. Почему кровожадная? Потому что вся
в крови, причем явно не в своей…И уж точно не в томатном соке… -
Одеялко мне не поправляешь, а ты, всеядный тварь, мне крыс не
ловишь! Вот и живите все одни, уйду от вас!
- Какой нежный, - заметив это, демон тяжело вздохнул, достал
из-за пазухи метательную звезду и с легкостью запустил ее в
очередную кровожадную птичку. Та с криком рухнула прямо на основной
защитный барьер, ее тут же пронзило энергетическим зарядом, и
завтрак для нашего дракона был готов. Затем демон перевел на меня
взгляд и спросил: - Как ты себя чувствуешь? Идти дальше сможешь?
Времени осталось мало, нас нежить окружает, нужно как можно быстрее
уйти из леса.
- Готова хоть сейчас, - с сомнением дав ответ, я смотрела на
верхушки деревьев.
Они ждали… Огромные пернатые твари ждали, когда барьер рухнет. У
каждой из них было по три глаза, огромный размах крыльев и острые
когти. Птицы молчали, не произносили ни звука, зато с интересом
смотрели за тем, как Огонек самозабвенно обгладывал свежие косточки
их собрата.
Синий огонь полыхал тонкой струйкой, изредка принимал форму
легкой туманности, практически не касался земли и сиял в дневном
свете. Стоило ему исчезнуть из виду, как вся нежить напрягалась.
Она не двигалась, ни одна из птиц ни разу не моргнула, и лишь
легкие порывы ветра с трудом шуршали в их перьях.