Кён и сам ругал себя, на чем свет стоит: вручать свою дальнейшую
судьбу в чужие руки – поступок не самый благоразумный, и совершенно
нехарактерный его натуре. Но, что уж поделать…
После паузы Марина со вздохом ответила:
«Хорошо, я приду, но, сегодня я весь
вечер буду занята. Да и ночь тоже…» - из звукопередатчика
раздался сдавленный всхлип. – «Давай
завтра? Я постараюсь завтра.»
Кён, мысленно застонав, проговорил, стараясь сдерживать
недовольство в голосе:
«Хорошо, но постарайся как можно
раньше, пожалуйста…»
«Да, конечно…»
После короткого диалога, Кён оборвал связь и крепко задумался,
как ему быть. Сможет ли он как-то принять из рук девушки колбасу?
Позволит ли охрана?
За этими размышлениями он, привалившись к стене, заснул.
Организм требовал отдыха для восстановления. Как оказалось, слуги
редко посещают площадку. Должно быть Юнона попросила. Не желает,
чтобы появлялись свидетели её зверства.
Примерно в восемь вечера ворота отворила юная девушка, энергично
разминающая плечи. Обвела лукавым взглядом площадку, тут же
заприметив худосочную фигуру раба, оскалилась почти радостно.
Маленькая демонесса пожаловала пожинать муки смертных.
Как бы хотелось Кёну с разбегу ударить её с ноги в живот, но при
такой наглой попытке его размозжат по полу блинчиком.
Итак, что он имеет?
1) Ему запрещено с ней говорить, произносить хотя бы слово. Тот
её приказ предельно ясен и понятен. Не сложно догадаться, что если
бы она приказала ему не раскрывать свой рот, то он не смог бы
вопить от боли, поэтому она приказала именно ничего не говорить.
Хитрая сука, набралась опыта на прошлых рабах, специально оставляет
им возможность вопить, чтобы насладиться. Но пусть ей будет пусто,
он никогда не будет вопить от боли, и тем более молить о пощаде, а
вот стоны, порой, сами вырываются. Тут ничего не поделать. Он всего
лишь человек, пусть и с Синергией.
2) Он не может коснуться её тела из-за барьера эфира, то есть
влить Синергию тупо невозможно. Тем более его тело уже слабо. А
если ему каким-то чудом удастся её коснуться, его, скорее всего,
сразу же убьют, ведь госпожа будет “запятнана”.
3) Ему для собственного блага запрещено смотреть ей в глаза.
Все три пункта возводили над Кёном толстую клетку, из которой он
не мог никак выбраться. Фактически, все его возможности как-то
повлиять на действительность, при этом, не сделав себе хуже –
исчерпаны. Что же остаётся? Просто попытаться выжить, выкрасть
бельё, дождаться Жана.