Для Егорки бой с девушкой определённо лучшее времяпровождение,
на его лице всё написано, он будто танцует с ней любовный
танец.
Юнона удивленно хмыкнула. {Хм… Я
стала немного лучше двигаться. Должно быть, тренировки с Жаном дают
свои плоды. Хотя он мне кажется немного странным, но главное - с
ним я становлюсь сильнее.}
Знал бы Кён, что его заслуги она приписала Жану…
Егорка, заметив, что девушка реагирует на его атаки гораздо
увереннее, чем прежде, недовольно поджал губы. Действительно
талантлива. Его преимущество в две ступени уже едва ли можно
назвать таковым.
Спустя пару минут боя, упругие ягодицы Юноны так удобно
оказались в зоне досягаемости ладони парня, что он не сдержался,
рефлекторно схватился и…
«Ах! Ты охренел?!» - тут же
дикой кошкой вскинулась Юнона, вперив в него гневный взгляд.
Парень выглядел ошеломлённо. Сам понять не успел, что сделал –
но уже чувствовал себя виноватым, как обгадившийся пудель. Тут же
отдернул шаловливую конечность, неверяще уставился на нее, словно
не узнавал, пролепетал:
«Юнона п-прости меня! Я не знаю
почему…»
«Заткнись, ублюдок!» -
девушка безжалостно нажала на формацию.
Буквально через пять секунд внутрь вбежали Дина и Анна. Один
жест госпожи – и они подхватили Егорку за шкирку и пинками
выпроводили его из особняка, как безродную дворнягу под
аккомпанемент его воплей:
«Юнона, прости меня! Я не нарочно!
Рука сама дернулась, и…»
Девушка холодно фыркнула и отвернулась, не желая даже смотреть
вслед этому мелкому пакостнику-извращенцу. Не обладай он самым
большим потенциалом развития, и не будь он её другом, она приказала
бы отрезать ему яйца и голову, при чем, именно в такой
последовательности – ибо искренне ненавидела озабоченных.
Юнона быстрым резким шагом направилась в особняк. Настроение
было окончательно испорчено, желание тренироваться отпало напрочь,
зато появилась необходимость срочно принять душ, дабы отмыться от
прикосновений этого мерзкого типа. {Все
парни одинаковы… Им только одно нужно.}
Кён облегчённо выдохнул. Однако, этот высокомерный засранец
только что невольно помог убийце собственного отца. Солнце уже
давно зашло за горизонт, с большой вероятностью до утра о нем никто
и не вспомнит. Совсем не вспомнит… Живот требовательно заурчал, во
рту пересохло. Из этой непередаваемой палитры ощущений хотя бы
исключилась боль от повреждений, благодаря блокировке Синергией
рецепторов. Стало совершенно очевидно: на него в этом особняке всем
начхать. Ни ночлега, ни еды… Ни особых шансов выжить.