Девушка с удивлением отметила, что на сей раз жалкий раб не стал
прятать глаз – поведение пацаненка меняется чаще, чем погода в
море. А отсутствие зубов её только обрадовало. Да слова раба о
подруге не могут быть ничем иным, кроме лжи.
«А теперь моё.» - она
спокойно отобрала его ценную провизию. За воровство ему полагается
отрезать руки, чем Дина и планировала заняться в ближайшем
будущем.
Кён не отрывал гневного взгляда от девушки:
«Вы не должны так поступать, эта
колбаса моя! Мне её принесли! Она мне нужна!» - бывший
император хватается за две палки колбасы, как за собственную жизнь…
В такие моменты начинаешь понимать, что судьба может любого загнать
в ситуацию, где даже одна палка колбасы обретает ценность гор
золота.
*пум*
Маленький кулачок Дины угодил ему прямо в солнечное сплетение,
вышибая весь кислород из легких. В голове потемнело, тело
предательски обмякло, парень, не удержавшись, рухнул на землю.
Слабость, опять она…
«Жалкое отребье, ты вновь посмел
проникнуть в особняк, украсть еду, а теперь ещё и говоришь со мной,
как с равной себе?! Кажется, пришла пора укоротить тебе
конечности.» - и девушка безотлагательно схватила Кёна за
кисть. В руке её блеснул кинжал.
Парень запаниковал – вряд ли Дина соблаговолит следовать
правилам ампутации, перспектива сдохнуть от потери крови
развернулась во всей красе. Голова мгновенно выдала первое
попавшееся на ум решение:
«Госпожа, я знаю, кто украл Ваше
бельё!»
Руки Дины ослабели, выпуская из захвата конечность раба:
«Что ты сказал?»
«В тот день я тихо-мирно спал на
лавке, когда снаружи вдруг послышался хлопок. Ведомый любопытством,
я выглянул за ограду и увидел какую-то фигуру, бегущую из особняка…
Спросонья мне, возможно, и могло показаться, но… Нет, я точно
уверен, что это был мастер Жан!»
Дина в ужасе отшатнулась. Как раз сегодня утром он приходил
провести госпоже тренировку – глаза красные, щеки запавшие, одежда
в беспорядке и волосы встрепаны – ну вылитый буйнопомешанный,
сбежавший из лечебницы. Неужели… причина в…
В глазах девушки заметалось отчаяние, мир расплывчато зашатался
– какая… грязь, какая мерзость! Если старикашка вытворял с её
вещами то, о чем она подумала… О, её честь, её достоинство!
«Не может быть… Он украл…» -
глаза девушки увлажнились от бури чувств. Такая сильная, волевая -
и вдруг с трудом может устоять на месте. Она развернулась и
медленно «поплыла» в особняк, размытый от слез взгляд направлен
четко вперед – весь её вид выражал желание убивать с особой
жестокостью.