«Ты мне не хочешь ничего
сказать?»
«Как тебе моя карикатура?»- напрочь проигнорировав серьезный тон врача, улыбнулся
юноша.
«Ты хорошо рисуешь», -
вынуждена была признать Марта. Уперла руки в бока и возмущенно
прошипела: «Но что это за дерзость? Как
ты смеешь рисовать мне нечто подобное!?»
Как же многое зависит сейчас от реакции Кёна на данный
вопрос, но всю серьёзность ситуации он как будто и не заметил. В
глазах смешинки, голос полон беззаботного веселья:
«Ну скажи, каково это, представлять
себя целующей меня в шею?»- мурлыкнул
парень.
«Я… Ах ты засранец! Такой маленький,
а уже такие пошлые мыслишки! А если бы это увидел кто-то
еще!?»- у бедняжки голос осип, как только она
представила себе последствия подобного конфуза.
«Ну, вероятнее всего, у мужской
части «увидевших» резко потеснело бы в штанах – при виде такого
невозможно оставаться равнодушным. А твоё стыдливо-возмущенное
личико я бы запомнил надолго! Ха-ха.»- Кён весело и
по-доброму рассмеялся, стараясь не обидеть вконец засмущавшуюся
женщину.
Марта в шоке открывала и закрывала рот – ну просто
невозможный юноша! Такие пошлости из уст четырнадцатилетки, пусть
даже и в шутку, уму непостижимо!
«Вздор! Теперь я понимаю, как ты
дожил до жизни такой, что тебя заперли в шахте! Наверняка ты
заслужил!»- язвительно фыркнула она.
Кён ничего не ответил на этот выпад, лишь на лице
появилось выражение глубокой обиды, а глаза подозрительно
заблестели.
Повисла неловкая пауза. Марта уже пожалела, что
вспылила.
«Ну хорошо, я погорячилась, прости
меня!»– горестно вздохнула женщина. Дожили – он
рисует ей всякие гадости-пошлости, а она, в итоге, еще и извиняется
перед ним!
Кён всхлипнул:
«Ты думаешь, извинение можно так
просто заслужить?»- протянул парень, делая уверенный
шаг в сторону Марты.
«Прекрати! Ты все преувеличиваешь! Я
не хотела тебя задеть за больное…»- тут же попятилась
женщина, пока не уперлась спиной в стену – отступать было
некуда.
Кён демонстративно смахнул проступившую скупую мужскую
слезу и патетично воскликнул, заключая опешившую даму в
объятия:
«Разумеется, не хотела, поэтому
сейчас я, так и быть, тебя прощу.»
Марта совершенно запуталась – она даже представить себе не
могла, что может вычудить этот мальчик в следующий момент. От шока
она даже не нашла в себе сил сопротивляться дерзкому вторжению в
личное пространство. Так и стояли: она – обомлевшая и не знающая,
куда глаза деть от смущения, и он – с самодовольной усмешкой
уткнувшийся в её пахнущие орхидеей волосы и ощущающий сквозь белый
халат приятную мягкость груди.