(Кульминация)
Искомая среда, 30-е сентября. Студсовет – в конце рабочего дня, 15:00. При томительном ожидании время легче коротать в приятной беседе. Вот и вполне подходящий собеседник – Стыкалин. Сергей Ильич – доцент кафедры «тр-пр» (так в тогдашнем студенческом жаргоне называлась кафедра теории и практики советской печати), но человек умный и очень приятный. С ним в коридоре течет мирная беседа о том о сем. Из глубины коридора – еще один доцент, этот уже с кафедры зарубежной литературы, Ю. Ф. Шведов. Весь сияет в улыбке, не поймешь – дружеской или иезуитской. «Ну, что, Татевосян, пора на Студсовет – на экзекуцию?» Стыкалин: «Что еще за экзекуция?» Шведов: «Ты что – не в курсе? Весь факультет же на ушах стоит! Татевосяна будем сечь». Стыкалин, удивленно: «И за что же?». Шведов: «Пойдем с нами, гарантирую – скучно не будет». Поплелся мужик, явно делать ему сегодня нечего на факультете. Шведов-то, понятно, профсоюзный босс, предместкома, по должности – член Студсовета. Да ничего и не поделаешь, заседания совета не закрытые, лимитирует приход ротозеев только размер помещения. Вот и сейчас – один лишь дополнительный стул рядом с дверью в аудиторию, его и занял Стыкалин, в той трагикомедии нежданно-негаданно сыгравший весьма значимую роль.
Поначалу все шло по плану. Элеонора доложила, народ слушал. Потом народу выпало слушать путаные объяснения обвиняемого об «оживлении». Шведов и подал голос: «Татевосян, брось-ка лапшу на уши вешать. Здесь тебя знают как облупленного. И я не забыл, как после первого курса приходил выпрашивать оценки тому или иному сокурснику под сурдинку поездки его на целину… Ты же обычно лезешь напролом, чего теперь юлишь?» «Да что Вы, Юрий Филиппович! Элеонора Анатольевна не даст соврать: деканат мне как командиру стройотряда предоставил право просить о досрочном приеме экзаменов у „целинников“, чтобы ребята перед выездом успели на неделю-вторую домой съездить. Тем правом я и пользовался». Лазаревич согласно закивала, что еще больше раззадорило Шведова. Он отпарировал: «Это были не просьбы, а выуживание положительных оценок. И сейчас ты не то говоришь. Ты ведь уверен, что член Военного Совета – не та должность, чтобы воспевать его подвиги».
Доконал, стервец! Спровоцировал! «Юрий Филиппович, вы вот тут сидите человек десять, все сплошь с учеными степенями, преимущественно историки. Из вас кто-нибудь читал, помнит, кто командовал тем фронтом, на котором Никита Сергеевич был членом Военного Совета?». Шок! Гробовое молчание! Это победа – за явным преимуществом! Они утерлись и заткнулись. Тут и проявился Стыкалин: «Я знаю. Еременко». «И где Вы о том прочитали?». «Нигде. Мне-то чего читать, я воевал на том фронте». Так! Это уже победа не по очкам, это «туше»! Полное подтверждение: в газетах фамилия не фигурировала, ее знают только те, кому довелось 20 лет назад на себе испытать сталинградский ад.