– Хороша, – раздался искаженный каким-то треском голос Семеныча, – надо повторить.
Я протер глаза футболкой и обнаружил, что на месте пенсионера сидит человекоподобный кузнечик. Тонкие волосатые лапки, торчащие из рукавов китайского мундира, сжимали два стакана, наполненные доверху светло-желтой.
– Такое только из настоящих кубков. Пей!
Отказывать насекомому было страшно. Тем более что за его спиной стояла гигантская крыса, вооруженная ножом и ржавым трезубцем.
– Спасибо – пикнул я и влил в себя половину стакана.
Эффект от второго пришествия светло-желтой был иным. Я словно опустился в подземелье, где почему-то стали ярче цвета. Кузнечик и крыса больше не казались страшными, а горы хлама перестали быть чем-то единым. Сломанные игрушки, зонты, потрепанные книги превратились в артефакты. Сожаление вызывало то, что все они должны были ютиться в тесных коробках, когда душа требовала представить каждому сокровищу отдельную полку.
– Улицы хорошо родят, – пропищала крыса и кинула на стол тарелки с дымящейся снедью.
Еда выглядела прекрасно. Зарычал желудок. Брызнули слюни. Хотелось аплодировать, но в руке уже была вилка, хотелось свистеть, кричать браво, но рот был забит божественным салатом.
– Вы превзошли себя, – заклокотал кузнечик и принялся стучать по столу бутылкой светло-желтой, – это немыслимо. Рецепт! Рецепт! Рецепт!
Я прожевал последнюю порцию салата и присоединился к Семенычу; облизал вилку и начал лупить ею по пустой тарелке. Вакханалия была остановлена отлетевшим куском керамики.
Тетя Крыса держалась за локоть и жалостливо попискивала. Кузнечик вскочил со стула, небрежно осмотрел рану и без особых раздумий залил ее светло-желтой. Крыса отдернула руку. Доктор, пожав плечами, отхлебнул из горла и передал бутылку мне.
Очередная порция солнечной жидкости неожиданно пробудила ярость. Со всех сторон на меня смотрели замученные вещи, выброшенные нерадивыми хозяевами и заботливо подобранные матерью Терезой в крысином обличье.
Я вытряхнул из ящика подгнивший картофель и стал отдирать гнилые доски.
– Спятил! – заверещала крыса.
Сзади на мои плечи навалился человек-кузнечик. Он потащил меня на балкон, расталкивая ногами коробки.
– Я всего лишь хотел сделать им полки! – заорал я, но рот мне заткнула волосатая рука.
Балкон был также завален вещами, но в отличие от остальной квартиры, запах здесь не казался таким сильным. Кузнечик поставил меня на ноги. Одной рукой он по-прежнему держал пластиковую бутылку, а другой открывал окно. Свежий ветер с улицы ударил в лицо, напомнив о том, как пахнет реальный мир. Желание делать полки угасло само собой.