– Может быть, – сказал я и указал на воронку, – но откуда тогда это?
Мы стали осматривать окрестности взрыва, но так ничего и не найдя, решили поскорее валить отсюда. Я нажимал на педали и крутил руль на автомате. Мы покидали место загадочного взрыва в полном недоумении и без малейшего представления, как теперь быть, а пособия «Что нужно делать, если на Ваших глазах взорвался ребенок», к сожалению, не было под рукой.
***
– Это все старуха, – пришел к неожиданному выводу Сеня.
– Что значит старуха?
– Это она все. Она все знала заранее. Она просто хотела от него избавиться.
– От собственного внука?
– Почему бы и нет? Если ей дельфины не нравятся! – привел весомый аргумент Семен.
Мы были относительно спокойны лишь потому, что все еще надеялись на что-то. Но если бы нам показали оторванный палец или хотя бы карман…
– Так не пойдет, – сказал я, когда мы, наконец, выехали на нормальную дорогу, – нас все равно поймают. Та тетка не дура, она обязательно расскажет свою версию случившегося. Похитили, а что сделали с ребенком неизвестно. А когда хорошенько пороются в воронке, вот тогда все.
– И что ты предлагаешь?
– Предлагаю вернуться и все рассказать. Тем более, я не хочу садиться за решетку, так и не узнав, кто убийца.
– Какой убийца? – не догнал Семен.
– Не важно, – ответил я.
– Я пойду как соучастник? – спросил Семен, ожидая, что я возьму вину на себя.
Мы возвращались обратно. Рядом с местом, где произошел взрыв, стояли две полицейские машины и корыто эмчээсовцев. Газелька скорой помощи только-только отъехала, но сирена была выключена. Это могло означать что угодно, но про себя мы решили, что в ней, кроме медиков, никого нет.
Я остановился у обочины. К нам тут же направился один из представителей правопорядка, до этого занимавшийся изучением неба на предмет появления Энолы Гэй и других летающих угроз. Шнурок полицейского ботинка бился о землю, и я вспомнил Гагарина.
– Сами во всем признаетесь? – мент заглянул в окно, не спрашивая разрешения.
Начало было слишком обескураживающим. Я посмотрел на Семена. В его взгляде не было ничего, кроме паники. Мне вспомнились недавние рассуждения о стаде, которое должно было отыграться. Более подходящего момента и не придумаешь.
– О чем вы, шериф? – попытался отсрочить развязку я, но чувствовал, что меня уже держат за яйца.