Кузьма Афанасьевич посмотрел на
поставленного на дыбы огромного коня и такого же огромного Первого
Императора. Первый из династии Урсуловичей величественно простёр
свою ладонь над прохожими. Лицо его было строгим, но в тоже время
великодушным. Кузьма Афанасьевич выбросил окурок самокрутки прямо
на тротуар и пошел к небольшому лотку, на котором продавали горячие
пирожки.
– Два с картошкой, – сказал он
усталому продавцу.
– Отойди дедуля, мы спешим, – его
отпихнул молодой, прилично одетый парень.
Девушка, которая держала его под
руку, рассмеялась. Парень, увидев поддержку, тут же расправил плечи
и отпихнул Кузьму Афанасьевича от прилавка. Старик, чтобы не
упасть, ухватился за латунный поручень, который был приделан к
лотку.
Продавец с усталыми глазами не
вмешивался. Безразлично отдал заказ молодой паре. Парочка хмыкнула
и ушла вниз по улице.
– Дед, будешь что брать, чего застыл?
Не задерживай.
– Два с картошкой, – спокойно сказал
Кузьма Афанасьевич, отпустил руку с поручня, взял горячие пирожки и
отошел назад к углу, где он стоял до этого. Латунная трубка поручня
была сильно погнута.
– Кузьма Афанасьевич Покрывашкин по
прозвищу Шрайк? – к нему подошел худосочный робот с большими
светлыми окулярами.
– Вы еще в рупор прокричите, – тихо
сказал ему старик.
– Ответ не распознан. Повторите,
пожалуйста. Это вы Кузьма Афана…
– Да это я, – устало ответил он.
– Ответ распознан. Следуйте за
мной.
Они вместе с роботом, спустились вниз
по улице, свернули в небольшой переулок, потом поднялись на мост.
После канала зашли в первый подъезд, прошли мимо тёмных квартир по
грязному коридору и вышли через чёрный ход.
– Почти пришли, – заявил
автоматон.
– Да мне всё равно, – ответил старик.
– Только один вопрос: а почему вы всё время опаздываете на
встречи?
– Мы не опаздываем.
– “Уверенно прозвучало”.
– Мы проверяем, нет ли за вами
слежки. В установленные семнадцать минут не было замечено повторов
человеческих лиц в обусловленной точке. Слежка за вами признана
маловероятной. Проходите сюда.
Робот указал на небольшой вход в
полуподвальное помещение, окна которого были заколочены кривыми
досками. Старик пригнулся, проходя дверной проём. Дверь сзади со
скрипом захлопнулась. Кузьма Афанасьевич взялся рукой за стену, так
как в темноте решительно ничего невозможно было разглядеть.
Штукатурка была сырой на ощупь. Впереди закрутились шестеренки,
вжикнул кремень и несколько керосинок озарили подвал. Старик пошел
вперед, чуть сгибаясь, так как приходилось сутулиться от низкого,
нависающего потолка.