– Ты, Бабай, еще ничего, нормально лепишь, художественно. Но ты давай, это самое, на глагольные рифмы не налегай. И хореем больше, хореем. Ямбом у тебя малость уныло получается, – так говорил мне Панфил и брал в руки убитую нашу, не держащую строй ротную гитару.
Под гриф, чтобы пресечь шатания, был подсунут карандаш. Панфил исполнял «Восьмиклассницу».
– Вот это рифма! – восхищался он. – Послушай: «конфетку ешь», «в кабак конечно»! Это вещь! – а у тебя что? «микроскоп-телескоп», а? Да и у меня, братушка, не лучше, – вдруг самокритично добавлял он, – даже еще и хуже «брат – двоюродный брат». Те мы еще рифмачи а, Бабай?
И бил меня по плечу. А я в ответ бил по плечу его.
– Вас, мудозвонов, в смысле поэтов, легко узнать на пляжу по наплечным синякам, – сказал нам Джаггер.
В ответ Панфил встал в позу нерукотворного памятника и прочитал:
…Отрекитесь от слова «моё».
Позабудьте про светлую грусть.
Жизнь возможности вам даёт.
Пусть немного, черт с ними, пусть!
Я возможности брать не спешил,
Мне везло и без них всегда.
И закон для себя открыл —
Абсолютно все – ерунда!
Жизнь, как чашечка кофе, проста.
Лучше пейте, пока горяч.
Занимайте свои места —
Начинается Главный Матч.
Вот и форварды с криком: Ура!
Лупят мяч – не промажет никто.
Пусть в свои ворота игра —
Каждый сам за себя зато.
Бьют в ворота, друг другу грубя.
Я билет в кулаке держу
И болею сам за себя,
И один на трибунах сижу.
В этой дикой и странной игре
Я лишь в зрители выйти смог.
Пусть я гол не забью. Но мне
Не отдавят бутсами ног…
…Панфил был настоящий работяга. До службы он вкалывал на каком-то железном комбинате, а кроме того играл на ритм-гитаре в рабочем клубе. К тому же у него осталась на гражданке девушка. Он постоянно строчил ей несусветно длинные письма и полагал жениться после армии.
– Поэт должен быть женат многократно, – так объяснял Панфил свою торопливость. – Чем раньше женишься впервые, тем больше раз успеешь жениться потом.
– Ты аморальный тип, – заклеймил его Чучундра. – Женитьба дело серьезное, почти печальное, так даже Гоголь считал. К тому же у меня трое друзей женились. И после свадьбы ни один ни разу не улыбнулся. А с тебя все, как с гуся вода.
– А я и есть гусь, – захохотал довольный Панфил, – и ты, Чучундра, кстати, тоже!
– Ты Пушкина знаешь? – спросил Панфил загадочно.
– Ну?