В ту поездку о матери он ничего не разузнал, да это было и неудивительно с его познаниями в языке. Брат был разочарован, Зато, к радости Клаудии, заработанных денег хватило им на два с лишним года безбедной жизни.
Возможно, хватило бы и на больше, если бы старший сын, которому только-только исполнилось двадцать лет, не решил жениться. В конце лета он привез из Бухареста девушку, совсем девочку, еще моложе, чем он сам – знакомиться. Девушка много улыбалась, мало говорила, и смущалась в присутствии родителей жениха. Когда сын с невестой уехали, Клаудия сказала твердо:
«Для общего спокойствия, счастья и благополучия старикам не следует жить с молодыми. Нужно покупать или строить дом».
Кроме того, требовала решения проблема, связанная с матерью, которая существовала уже много-много лет – этакая душевная заноза или вялотекущая болезнь, присутствие которой особенно ощущается в самые тяжелые минуты.
В конце октября Аурель снова ехал на заработки в Израиль, в эту странную, ни на одну другую не похожую страну, которая умеет приворожить человека или напрочь отвратить от себя того, кого она не захочет принять.
Все получилось удачно, без лишних проволочек. В сентябре Аурель наведался в Бухарест, в уже знакомую ему фирму, которая в прошлый раз подыскала ему работодателя в Израиле, подписал договор о том, что не будет иметь претензий, если что-то пойдет не так, заказал визу и оплатил билеты. В середине октября он еще раз съездил в столицу, забрал готовую визу и направление на работу. В магазине он обновил свой гардероб: купил черно-желтую ковбойку, новые коричневые мокасины и бежевые вельветовые брюки – на зиму.
До отъезда оставалось несколько дней, и он занялся домом, потому что уезжал не на неделю и не на две: что-то подремонтировал, подправил, покрасил. Близкое расставание прибавило зоркости глазу.
Один из вечеров Аурель посвятил своей коллекции курительных трубок, которая насчитывала девяносто два предмета и являлась объектом его гордости. Некоторым экземплярам было по сто с лишним лет. И они стоили немалых денег. Например, под номером три находилась трубка из Франции конца девятнадцатого века, не простая, а с дополнительной чашей. Небывалая редкость. Обе чаши изготовлены из дерева, инкрустированного металлическими вставками, а мундштук – из оленего рога,