– Что я там вижу? – спросил он Анимоху, так же рассеянно прогуливающегося по берегу реки.
– Что ты там видишь, я тебе сказать не могу, так как не знаю, куда ты смотришь. Если в прошлое, то там у тебя одни ошибки. Будущее твое мрачно и неопределенно. Я хочу заявить тебе: мне стыдно оставаться твоим подданным, ясно? Я могу опубликовать нашу с тобой переписку.
– Хватит жаловаться, – сказал Падишах, у которого сегодня на языке крутились отчего-то самые возвышенные выражения. Ты хоть знаешь, презренный, от сколь многого я вынужден отказаться? Ты не помнишь, что по законам нашей страны я вообще могу попрекнуть тебя происхождением. Я всегда закрывал глаза на тот факт, что ты иноземец. Ты прослыл шпионом, и я неоднократно замечал, что ты за мной исподтишка наблюдаешь. Возможно, ты собрал уже на меня кучу компромата. Да вот только не учел ты вот чего: Анимоха, я ведь не скрываю ничего ни от себя, ни от окружающих! Факты, которые ты собрал, повредят моей репутации не больше, чем календарь с моим портретом. Я так скрытен только потому, что недолюбливаю публичность. Вот и все, только не пойми, что мой выбор, по моему же мнению, продиктован скромностью. Я сам понимаю, что ты сейчас мне скажешь, но не открывай рта, не затрудняй себя. Вместо того, чтобы произнести какое-нибудь ругательство или грубость, давай-ка подумаем, что нам теперь предпринять. Сейчас за мной должны приехать.
– Кто же? – вдруг испугался Анимоха.
Анимоха и не думал, что встретит здесь Падишаха. Перспектива поехать куда-то устрашила его. В последние дни он был так деморализован, что начал подумывать о возможном заключении под стражу. Стремление к самовыражению ни к чему хорошему не приводит.
«Уж не считает ли он меня своим двойником? Что если так? Зря, конечно, я начал за ним подглядывать. Теперь думает, что я собираю на него материалы. А что, я мог бы».
Последние три мысли Анимоха, забывшись, произнес вслух.
– Какие же у нас запутанные взаимоотношения, вздохнул Падишах. Черт возьми, какие запутанные. Этот тип позволяет себе черт знает что, говорит, как будто не со мной. Повернулся к вышестоящему боком – и делает вид, что это в порядке вещей. Делает вид, что я не замечаю. Ну что же, проучу негодного!
С этими словами Падишах подошел к Анимохе и ударил его в скулу.
– Никогда не поднимал руку на слабого? А если этот слабый позволяет себе слишком многое? У тебя вообще что ли совесть отбило? Стыдно, братец. Я не намерен на этот раз тебя прощать, пока публично не извинишься. Публично, при большом скоплении народа. Я действительно собираюсь подержать тебя под стражей. Сейчас ты, поди, хочешь бросить мне в лицо оскорбление типа «тиран», вместе с тем сам понимаешь, как глупо и комично это бы выглядело. Предлагаю тебе одуматься. Даже у самого умного и спокойного человека терпение рано или поздно лопнет. Ты имел смелость переполнить чашу моего терпения, – вскричал Падишах, – это тебе даром не пройдёт!