Гуженко понял, что немецкий лейтенант, начальник гарнизона, приказавший ему лично возглавить разведку, загнал Савву в тупик. Одно резкое движение, и в их сторону обрушатся пулемётные и автоматные очереди. Гуженко не знал, что автоматов у бойцов отряда нет, а половина засады – новички.
В любом случае они ждут обоз и стрелять раньше времени не станут.
– Двигай потихонечку дальше, – шепнул он помощнику. – И не дёргайся.
Молодой полицай кивнул, а Савва, тронув поводья, лихорадочно размышлял, что делать дальше. Рвануть прочь на полном скаку и дать сигнал тревоги? Не получится. Своих людей и немцев они предупредят, но живыми уйти не сумеют.
Если лейтенант, начальник гарнизона уцелеет, он не простит Савве трусости. Впрочем, Гуженко трусом никогда не был. А немецкий лейтенант с его Железным крестом, присланный в Вязники после ранения, не рисковал соваться в мрачный русский лес, а «полудиких азиатов» презирал. Прежний комендант, хоть и не имел Железного креста, был решительнее и умнее, но погиб в бою с партизанами.
Придётся рисковать, чтобы спасти обоз и этого сраного лейтенанта. Савва взвёл курок ракетницы. Автомат «МП-40», подаренный ему за верную службу, был снят с предохранителя. Но обстановка вдруг изменилась.
Полицай Григорий Бусыгин, сидевший на передних санях с пулемётом Дегтярёва, тоже увидел засаду. Возможно, неосторожно высунулся кто-то из молодых бойцов, но возница (тоже из полицаев) отчаянно закричал:
– Партизаны!
И стал разворачивать сани. Пуля снайпера Грицевича угодила ему в грудь. Тяжело раненный полицай рванул поводья. От толчка вывалился на дорогу, а лошадь понесла сани и застряла в промоине.
Молчавший до этого лес мгновенно ожил. Выпустил ракету и, соскочив с коня, открыл огонь из автомата Савва Гуженко. Григорий Бусыгин спрятался за мешок с зерном. Пули разорвали мешковину, из дырок посыпалась пшеница. Пулемётчик взял на прицел Бусыгина, очередь перебила ногу.
Савва Гуженко, меткий стрелок, достал пулемётчика точной очередью. Вместе с помощником они посылали пули в спины бойцов. Помощника свалил Николай Мальцев. Напуганные лошади без седоков неслись по лесу, ударил из «дегтярёва» Григорий Бусыгин.
Сейчас он уже забыл, что переметнулся к красным. С перебитой ногой, лёжа на мешках с зерном, Бусыгин лихорадочно опустошал диск. С трудом зарядил новый. Боль от перебитой под коленом кости пронизывала тело, выжимая холодный пот. Он нажимал на спуск, проклиная всё на свете, и отдача приклада заглушала боль. Бусыгин достал очередью бойца, стрелявшего в него из винтовки, и закричал: