Немая сцена. Я тихо шиплю, забираюсь под его толстовку ладонью и впиваюсь ногтями в спину.
– Так хочешь меня? – шепчет он мне на ухо и даже бровью не ведет. – Предлагал же уехать.
Вся благодарность, все восхищение, что возникло, когда он вступился за меня, стремительно исчезает. Олейник снова бесит. Я чуть убегаю вперед и сажусь на привычное место рядом с Сазоновым – не хочу играть по чужим правилам. Только мой маневр не спасает от общества Марата. Он нагло бросает рюкзак на стол и одним движением головы сгоняет ботаника с насиженного места.
Слава богу, в дверях появляется преподаватель, и все внимание переключается на него, потому что сейчас я не готова противостоять косым взглядам. Прячу свой в открытой тетради с конспектами и забиваю мысли задачами, которые с порога начинает накидывать Фирсов.
Когда понимаю, что вся суть проходит мимо и вникать в судебные процессы не получается, пишу под столом смску Розе. Она сидит на первой парте и активно спорит с Майковским.
«Почему я не знала, что здесь будут придурки с международного?»
«Не знаю, почему ты не знала, расписание поменяли еще на прошлой неделе»
«Может, кто-то забыл мне об этом сказать?»
«Упс»
«Роза!»
«Ну ссорян. Вроде говорила тебе»
«Нет! Не говорила!»
«Забыла. Удивляешься, будто в первый раз. Фирсов решил, нам полезно будет поучиться друг у друга. Кстати, что у тебя с Олейником?»
«Фирсов тебя спрашивает о защите прав ребенка в международном праве»
«Пф-ф»
Последнее сообщение Роза строчит, уже отвечая профессору на вопрос. Уникальный человек. Слава богу, она еще не в курсе, что здесь был Толик. Не представляю, как бы все обернулось, если бы пришла она, а не Марат.
Марат. Эта сволочь лежит на парте и смотрит на меня в упор. Я отворачиваюсь, потому что мне хочется улыбаться. И это после всего, что случилось! После Толи, пощечины и вырванных волос. Мне плевать на все, потому что Марат встал и закрыл меня своей спиной. Такого для меня никто давным-давно не делал. Да никогда, наверное, не делал. И я даже думать не хочу, зачем это сделал он – хочу насладиться моментом.
Марат не отводит взгляд ни через минуту, ни через десять. И если он меня соблазняет, то у него получается. Я чувствую, как горят щеки, а гад еще и ухмыляется. Потом гладит мое лицо и заправляет волосы за ухо – те самые, которыми я отгораживалась от него.