Дарья Алексеевна, как называется та, приглашает войти и угоститься чаем, пока мелкая уходит в дальнюю комнату. Я отпускаю ее, только убедившись, что в доме, кроме нас, никого. Даже жаль, на самом деле, а то мог бы и не сдержаться. Хоть Аля и взяла с меня обещание не трогать упыря.
Я разглядываю старую, но чистую и аккуратную мебель на кухне, даю возможность теть Даше – огреет же, наверное, если так назову – разглядеть себя.
– Твое лицо кажется мне знакомым, – беспардонно заявляет она.
И нет, ничего криминального в ее фразе нет, но тон, которым со мной говорит, сразу указывает на мое место.
– Теть Даш, – все же рискую я и отвечаю в том же духе, – это я зарядил вашему дружку. Тому, который руки распускает.
А я и не обещал мелкой, что мамку ее морально пощажу.
– Вы бы в мужиках поизбирательнее были.
С трудом натянутая маска дружелюбия спадает с ее лица в один миг.
– Не лезь, – отрезает она. – Не твое дело.
Знакомые слова.
– Куда тащишь Алю? – шипит, как настоящая змея.
– От вас подальше. Подальше от обители разврата и похоти.
– Язык прикуси. Нашелся дерзкий какой, ты посмотри. Я могу Толику позвонить.
– Звоните. Тогда у него появится фингал под другим глазом. Для симметрии.
– Не забывай, он в полиции работает. Может устроить тебе настоящие проблемы.
Я тихо смеюсь.
– Смотрю, Алена выбрала себе под стать, – прыщет злобой тетя Даша. – Сама…
– Не смейте, – рычу я.
– Чего не сметь? Защищать ее от таких прынцев, как ты? Всю жизнь защищала и буду защищать дальше. Толку-то от тебя? Исчезнешь, как все исчезаете, когда от слов к делу нужно переходить, а я откачивать ее буду. Уже проходили пару лет назад, – полосует она сердце без ножа.
И, видимо, понимание отражается на моем лице слишком явно, потому как мадам щурится и ловит мой взгляд.
– А-а-а, так это ты? Тот самый Марат? И как сразу-то не поняла? Нет, ну вот же ж дура!
Дура как раз появляется в проходе. С улыбкой, которая в момент сползает, когда она ощущает накаленную атмосферу.
– Ален, ну совсем больная, да? Растопчет же, как уже растоптал раз. Вытрет об тебя ноги…
– Мам, хватит. Я собрала вещи, – последнюю фразу Аля адресует уже мне.
Лицо Дарьи Алексеевны враз меняется, когда она замечает в проходе чемодан и сумку с обувью. Пальцы, сжимающие чашку с кофе, начинают дрожать. Кажется, впервые с начала разговора я вижу проблеск надежды в этом океане безнадеги.