– Ты ничего не заметила в своей комнате?
– Ой, да, так чисто! Мам, ты просто гений чистоты! Спасибо огромное!
Вскоре уборка Галиной комнаты Симоной стала привычным делом для обеих.
– Мам, куда ты положила такую желтую тетрадь? Она упала под стол, и я знала, что она там. А сейчас ее нет.
– Она на первой полке слева. Там все тетради.
– Ты бы хоть предупреждала!
– А ты бы сама убирала!
– Но ты меня всегда опережаешь! Только я задумаю убрать – уже все чисто!
Или:
– Мам! Ты не видела мою футболку с цветами?
– Видела. Она валялась на стуле, и я ее положила в грязное. Но еще не стирала.
– Почему в грязное?!
– Потому что она уже несвежая.
– Вполне еще можно было разок поносить.
– Значит, вешай в шкаф, а не швыряй на стул.
– Ой, мам, как ты любишь создавать проблемы из ничего!
– По-моему, это ты создаешь проблему.
– Нет, ты. Это тебе надо все раскладывать по местам, по полочкам. А я к этому отношусь проще.
– Тогда возьми свою майку из ящика с грязным бельем и носи, сколько хочешь.
– Нет уж. Теперь нет, придется что-нибудь другое придумать. А я хотела эту майку!
Симона не любила эти препирания. Она укоризненно вздыхала и замолкала. Потом она приучила себя относиться к беспорядку в Галиной комнате философски. Она сказала себе, что эта Галина черта – вовсе не неряшество, а проявление качества, которого ей, Симоне, всю жизнь не хватало – независимости от власти порядка. Симоне было легче подчиниться существующему порядку, особенно если он не казался ей неразумным, чем проявить какие-то собственные пожелания и предпочтения. Она не умела хотеть. Привыкла принимать то, что есть, и считать это своим. И хотя ее не тяготила эта черта собственного характера, но в глубине души она была рада, что дочь может сказать – а я этого не хочу. Я хочу то-то и то-то.
Другое дело сестра. Симона не любила заходить в комнату Греты, потому что там от любой мелочи исходил дух анархического неповиновения устоям. И хотя она понимала, что Галюша унаследовала свою независимость именно от Греты, но почему-то Гретину самостоятельность Симона воспринимала как вызов, как демонстративное желание сделать по-своему назло ей, Симоне.
Сестра была моложе ее на семь лет, немало, но и, казалось бы, не так уж много. Вроде, воспитывались вместе и должны все воспринимать одинаково. Но какие же они разные! Даже внешне, не говоря уже о характерах. Симона – высокая сухощавая темная шатенка с короткой стрижкой и зелеными глазами, которые под массивными очками казались скорее карими. Она предпочитала всегда фисташковые, болотные и коричневые тона, носила юбку и блузку с бантом или английским воротником, обувь покупала по принципу удобства и функциональности, не на высоком, а на удобном каблуке, практически не пользовалась косметикой, имела две пары серег – парадную и на каждый день. Иногда, крайне редко, она надевала кольцо с маленьким брильянтом.