Необходимо также и саму историю разделить на части, которые также торжественно назвали «специальностями». Историков по Руси выделить в одно сообщество, историков по Западной Европе – в другое, историков еще чего-то там – в третье, четвертое и какое еще нужно сообщество. Каждому сообществу дать свой журнал. И пусть все варятся в собственном соку, не общаясь друг с другом, не обмениваясь информацией. Все публикации, конференции, встречи – только для своих по сообществу. А то не уследишь, как крамольные мысли расползутся среди историков.
И получилось в итоге, что каждый историк всю жизнь работает на узком пространстве документов и источников, ограниченном высокими и толстыми перегородками, возведенными в интересах развития и укрепления исторической мифологии. Историк, если это не бунтарь и не отщепенец, ничего не видит, кроме небольшой камеры в рамках своей «специальности». Добыть информацию из области другой «специализации» он не может, потому что его этому не учили, а постоянного общения со специалистами в этой области у него нет в силу «цеховой» организации исторической науки.
Чтобы отдельные настырные товарищи не перелезли эти перегородки, сверху на всех нужно опустить плиту «официальной» версии истории. Эта версия истории делается так. Из особо отличившихся обитателей камер-"специальностей", отбираются особо преданные товарищи, которым поручается под контролем государственных или партийных политруков «обобщить» данные и "сделать весомый вклад" в историческую науку. Им даются нужные политические установки, как нужно провести это обобщение, хотя, впрочем, избранные товарищи и сами отлично понимают, что нужно сделать. Представитель отдельной камеры-"специальности" в государственной иерархии, получает необходимые звания, полномочия и ресурсы, и осуществляет контроль над своей областью. Чтобы в ней все знали "свое место", а отдельные смутьяны вовремя получали отпор и всеобщее осуждение.
В царские и советские времена, когда такая система работала лучше всего, время от времени проводились показательные расправы над инакомыслящими, для предупреждения появления у историков крамольных мыслей.
В силу подобной организации исторической науки, и ее внутренней иерархии, официальная версия истории – это чаще всего не то, что одобрено государством, хотя и такое встречается. Официальная версия – это то, что пишет официально и общепризнанный (попробовали бы, не признали!) глава школы, направления, а то и всей исторической науки в целом. Все, что выходит из его священных уст, и из-под его священной руки – истина, какую бы чушь он при этом не нес.