– А цего мне знать-то? Ты, Яромирка, не юли, говори как есть!
– Да тут, понимаешь… – начал Яромир и запнулся, уставившись куда-то в сторону.
Иван глянул туда же – и разинул рот. На почти уже опустевшее торжище выезжали всадники. Немецкие витязи в белых плащах с крестом, числом не менее двух дюжин. Первым молодой… этот уж точно княжич, коли не сам князь! В золоченой броне, рыжий конь тоже в золоченой сбруе, на голове шелом с перьями, на плечах корзно алое. Собой красавец писаный, только вот нос длинноват.
Однако уставились так Иван с Яромиром не на немецкого князя, а на того, кто скакал подле. На огромном лохматом битюге восседал кривоногий коротышка с песьей головой. Весь шерстистый, свирепого облика, но одет как человек, копьецом потрясает.
– Эхма, Яромир, ты глянь, какое диво! – ахнул Буслаев. – Псоглавец, ей-ей!
Две дюжины витязей ехали во всю ширь площади. Подбородки задирали так, словно их взнуздали. На новгородцев никто лишний раз не глядел – а вот те таращились жадно, с любопытством. Все прижимались к стенам, давая путь всадникам.
Все, кроме Васьки Буслаева. Этот даже не подумал посторониться. Напротив, каким-то образом стал занимать еще больше места – и будто невзначай задел плечом конскую грудь. Да не какого-нибудь коня, а рыжего, на котором сидел наиглавнейший.
Немецкий князь сверкнул глазами и понудил коня идти вперед – так, что Буслаева шатнуло. Тот расплылся в довольной улыбке, жалостливо загундосил, словно ему переломили руку, и одним резким движением… вытянул князя из седла!
Тот шмякнулся, как мешок с пшеном. Но тут же вскочил, сорвал перчатку, шваркнул ею Буслаева по щеке и возопил:
– Я есть Бэв д’Антон, сын графа Ги! Вы оскорбили меня, месьё!
– Это цо за набег?! – возмутился Буслаев, от души бия немца кулаком в рожу. – Ты на кого хрюкнул, кабан заграницный?! Размахался тут своей варежкой!
Немецкие витязи резко натянули поводья. Сразу четверо устремили на Буслаева копья, еще трое соскочили с седел, вытягивая из ножен мечи. Псоглавец издал сдавленный рык.
Однако их вожаку помощь и не требовалась. Мотнув головой и подвигав туда-сюда челюсть, он сам что есть сил шарахнул Буслаева. Детина подался назад, удивленно гэкнул и схватился за кистень. Немец взялся за узорчатую рукоять.
Еще секунда – и быть сече.
– Эй, эй, спокойно, спокойно!.. – встал между этими двоими Яромир. – Василий Буслаич!.. Бова Антоныч!.. Утихомирьтесь!.. Что вы на ровном-то месте вот так сцепились?